Короткое лето

Я вслед за Могилевским поднялся на крыльцо салона и не удержался от не относящегося к делу вопроса:

— А камеры на всех улицах стоят?

— Какой! — досадливо махнул рукой дознаватель. — Кроме Южного бульвара, почти нигде нет. Торговый Союз с финансированием тянет.

Варламов открыл дверь, запуская нас внутрь, и первое, что бросилось в глаза, — это опустевшие витрины. Грабители унесли абсолютно все. Пол был усыпан мелкими осколками рассаженных стекол. Касса стояла открытой, на прилавке в беспорядке валялись выписанные чеки.

Ага! Вот как на меня вышли!

По чеку.

— Зачем было разбивать стекла? — удивился я. — Могли взять у консультанта ключи от витрин.

— Запиши! — приказал подчиненному Могилевский. — Товар был на месте, когда вы уходили?

— Разумеется!

— Много было свободных мест?

— Не обратил внимания.

— Проходите! Осмотритесь.

Я вышел в центр торгового зала и вдруг заметил торчавшие из-за стойки консультанта ноги. Штанины задрались, открыв черные носки, каблуки мужских туфель были стоптаны с внешних сторон.

Не спрашивая разрешения, я заглянул туда и отступил, не в силах побороть гримасу отвращения. Охранник едва ли успел хоть что-то почувствовать — его убили чисто, распахнутый пиджак открывал окровавленную в районе сердца сорочку, — а вот макияж девушки-консультанта оказался смазан, словно кто-то зажал ей рот, прежде чем ткнуть ножом под левую грудь.

— Вячеслав Владимирович, — словно специально выгадал момент для очередного вопроса Могилевский, — чек выписан в десять тридцать четыре, а ушли вы отсюда только в десять сорок. Что вы делали эти шесть минут? Вы же не курите, так? Флиртовали с убитой?

Я решил, что шила в мешке не утаишь, и ответил вопросом на вопрос:

— Гравер, что с ним?

— А почему вас это интересует?

— Я был у него, обговаривал детали заказа. Хотел сделать дарственную надпись.

— Сделали? — прищурился Могилевский.

— У него было слишком много работы, — ответил я. — Договорились на следующую неделю.

Варламов оторвался от блокнота и многозначительно заметил:

— Отличное объяснение вашим отпечаткам пальцев в служебных помещениях!

— Спросите мастера!

— Он убит.

У меня заныло в груди.

— Убит? Но как?!

— Грабители решили взломать сейф в кабинете заведующего и наткнулись на него по пути. Подтвердить ваши слова он уже не сможет.

— Идите к черту! — выругался я. — Оба! Ясно вам? Нужно подтверждение моих слов — спросите Ольгу Александровну.

— Ольга Александровна — это…

— Заведующая салоном, — пояснил я. — Она подтвердит, что я всегда заказывал гравировку!

— Не горячитесь так, — попросил Могилевский. — Никто вас ни в чем не обвиняет. — Он сделал паузу и вздохнул. — И даже не подозревает.

В этот момент на улице послышался рык мощного двигателя, и к салону подъехал огромный внедорожник. Поначалу я решил даже, что это невероятным образом провалившийся в Приграничье «хаммер», но смутила непонятная эмблема на непривычной на вид решетке радиатора. Распахнулись дверцы, из машины выбрались бойцы в серьезной на вид броне, круглых шлемах с забралами из бронестекла и чарометами на изготовку.

Цеховики организованно и синхронно, словно стая рыбешек, отступили от ювелирного салона; дружинники разошлись в разные стороны, но шансов выстоять в схватке у них не было ни малейших. Впрочем, Братство могло выиграть сражение, но никак не войну.

Да — на место преступления пожаловали именно братья. И я даже догадывался, что их сюда привело…

— Какого хрена им здесь понадобилось?! — выдал Могилевский.

— Не знаю, — шумно сглотнул его подчиненный, — но чарометы у них точно не сертифицированы!

Да уж, от таких никакая служебная бляха не защитит…

Могилевский повернулся ко мне и указал на дверь:

— Уходи. Пришлю кого-нибудь подписать показания.

Я вышел на крыльцо и посторонился, пропуская незнакомого брата среднего возраста, столь же средних лет и внешности тоже — средней. Тот скользнул по мне безразличным взглядом, толчком распахнул дверь и с порога объявил:

— Один из убитых состоял в ордене, поэтому Братство проведет самостоятельное расследование. С вашим руководством это уже согласовано!

Дверь со стеклянным звоном захлопнулась; я спустился с крыльца и зашагал к перекрестку. Отвозить домой меня точно никто не собирался — как, впрочем, и задерживать, — а препирательства по поводу полномочий могли занять и час, и два. Более запутанной области права в Форте попросту не существовало.

Чарофон задергался в кармане, когда шел мимо рынка, примыкавшего к поселку Луково. Я сообщил встревоженному Ивану, что возвращаюсь домой, но заметил поджидавшего меня впереди человека, произнес в трубку:

— Немного задержусь, — и прервал звонок.

Между рынком и бульваром располагалось несколько одноэтажных зданий; в крайнем еще не так давно располагалась хинкальная, теперь же вывеска на фасаде гласила: «Пельменная». Именно у его угла и стоял Климов.

— Перекусим? — предложил он, когда я подошел и пожал протянутую руку.

— Ты платишь, — пробурчал я.

— С чего бы это?

— Один черт на представительские расходы спишешь. Это ведь деловая встреча, так?

— Деловая, — подтвердил Климов. — Сам понимаешь, служба…