Корпоративный конфликт: возможности правового воздействия

Несмотря на значительное количество приведенных аргументов, нельзя назвать их разноплановыми. Фактически все они сводятся к отсутствию правосубъектности у органа юридического лица и наличию ее у представителя. Вместе с тем понятие правосубъектности не так однозначно понимается в литературе. В частности, И. С. Шиткина отмечает: «Развитие общества определяет объективное право, которое, в свою очередь, закрепляет за определенными лицами и организациями юридическое свойство правосубъектности»[54]… «Возможность признания за определенными коллективными образованиями частичной правосубъектности представляется реальной потому, что… категория правосубъектности не является догмой: на протяжении длительного исторического периода это свойство в различных правопорядках признавалось или отрицалось по отношению к различным лицам. Действительно, круг субъектов правоотношений определяется требованиями жизни и зависит, в конечном счете, от воли государства»[55]. По ее мнению, некое образование может быть субъектом права просто в силу своей некоторой устойчивости и признания государства не только путем указания в нормативном правовом акте, но любым иным способом, в том числе, фактическим признанием.

Второй, более распространенный подход к правовому положению органа юридического лица – это рассмотрение его в качестве части юридического лица. Придерживаясь этого подхода, сторонники теории фикции в качестве объяснения сущности юридического лица вступают в явное методологическое противоречие. Юридическое лицо объявляется «виртуальным», не существующим в действительности, «некоей идеей»[56]. Если юридическое лицо – бесплотная идея, каким образом проявит оно гражданскую деятельность? Как оно сможет совершать действия, необходимые для участия в обороте? Именно для этих целей «юридический быт находит средство… – создается орган юридического лица, действия которого считаются действиями самого юридического лица»[57]. Органы – совокупность физических лиц, выражающих собственную волю, которую правопорядок рассматривает как волю юридического лица. Таким образом, получается, что частью идеи становится реально существующее – человек или даже несколько человек. В то же время идеальное и реальное в принципе не может пересекаться, тем более реальное не может оказаться составной частью идеального. Частями идеального могут быть только какие-то иные идеальные объекты, материальная субстанция может стать составляющим только в материальном целом. Таким образом, если согласиться с мнением о фиктивности юридического лица, вопрос о сущности органа юридического лица как его части, воплощенной в людях, остается без методологически обоснованного ответа.

В этом смысле несколько более логично и последовательно смотрится позиция С. И. Климкина, понимающего орган юридического лица как условную юридическую конструкцию, создаваемую правом[58]. Если фиктивным является юридическое лицо, то и все его части непременно тоже фиктивны. В таком случае вымышленная конструкция вполне может быть частью другой вымышленной конструкции – никаких методологических противоречий здесь не усматривается. Однако в таком случае не ясна цель нагромождения вымышленных конструкций: в ситуации, когда поведение, а значит, и выступление в обороте посредством определенного поведения, действий – реально, ни одна идеальная конструкция разрыв этот не преодолеет. В работе С. И. Климкина отчетливо это видно: определяя цель создания условной юридической конструкции – органа, автор указывает на создаваемую правом возможность формировать и выражать волю юридического лица, т. е. речь идет уже о совершении реальных, а не вымышленных действий. Тем самым, так удачно найденное решение понятия органа юридического лица, соответствующее теории фикции, все же заходит в тупик. Как видится, при понимании юридического лица как фикции определить орган юридического лица как часть юридического лица, действующую за юридическое лицо, невозможно.

Если не спорить в этой части с законодателем, не конструировать виртуальностей, фикций и прочих мыслительных конструкций, то рассмотрение органа юридического лица как его части оказывается вполне логичным.