Корпоративный конфликт: возможности правового воздействия

В данном контексте понятие «часть» используется в философском смысле, как смысловая пара в категории «часть и целое». Эти философские категории выражают «отношение между совокупностью предметов (или элементов отдельного объекта) и связью, которая объединяет эти предметы и приводит к появлению у совокупности новых (интегративных) свойств и закономерностей, не присущих предметам в их разобщённости. Благодаря этой связи образуется целое, по отношению к которому отдельные предметы выступают в качестве частей»[59].

Юридическая лицо – это организация, и как всякая организация (реальное явление социальной жизни) может состоять из различных элементов и структурных связей между ними. В таком контексте орган как часть организации, являющейся юридическим лицом, реально существует. При этом реальное существование органа не превращает его в субъекта правоотношений. Имеются ли у юридического лица и его органов самостоятельные, отличные друг от друга воли? Думается, нет. Есть воля физического лица – состоящего в органе юридического лица, есть воля самого юридического лица, выраженная посредством органа, но отдельной, обособленной воли органа не существует. Как следствие – орган юридического лица не может быть субъектом права. Кроме такого объяснения, можно обратиться и к формальной позиции, в данном случае особенно уместной. Субъектом права, как уже ранее было показано, может быть только то, что признано таковым позитивным правом. Органы юридического лица самостоятельным субъектом права не названы в законе, а, следовательно, и не являются им. Как видим, у органов юридического лица отсутствуют оба необходимых признака: нет воли и нет соответствующего указания в законе.

Позиция о правосубъектности органа корпорации, наличии правоотношений между органами корпорации, внутри органа и между органом и корпорацией высказывается отдельными авторами. Наиболее развернутая аргументация этой позиции приводится А. В. Габовым, потому критику такой концепции представляется возможным построить на анализе именно доводов этого автора. Свои рассуждения А. В. Габов ведет от противного: «Если, к примеру, и контрольная комиссия…, и исполнительные орган… проявляют только волю юридического лица, то имеет место правоотношения акционерного общества с самим собой, что просто абсурдно». Автор этой теории осознает ее слабые места, поскольку пишет далее: «Вывод о возможности правовых отношений между органами управления общества (и внутри них) является достаточно рискованным, но другого пути нет. В противном случае все, что происходит внутри сложноструктурной организации, находится вне правового поля, последнее не соответствует фактическому положению дел»[60].

Любое правоотношение имеет свой состав, к которому относятся субъекты (участники), содержание (субъективные права и юридические обязанности) и объект[61]. Для того, чтобы доказать, что некая связь между некими субстанциями есть правоотношение, необходимо, как минимум, доказать, что субстанции эти есть субъекты права, содержание этой связи – права и обязанности, и связь эта урегулирована правом. Если не удается доказать хотя бы одного из этих положений, то рассматриваемая связь правоотношением не является, иначе нарушался бы логический закон тождества[62].