Корпорации [СИ]

Было… всякое.

Свои выходные она любила проводить с огоньком, поэтому за их непродолжительный роман он успел отправиться в поход и заночевать в палатке (где его преследовала фобия проглотить паука), побывать на вечеринке в квартире у незнакомых людей (где он пытался дознаться у гостей, где хозяева, чтобы дознаться уже у тех, какое из полотенец в ванной гостевое), сходить в контактный зоопарк и выяснить, что держать в руках змей куда терпимее, чем кажется с виду: они сухие и приятные на ощупь, а еще у них нет шерсти, и их можно украдкой от смотрителя протереть антибактериальной салфеткой (и уж, конечно, они во сто крат покладистей енотов, один из которых, кстати, стащил тогда ту самую пачку салфеток).

И вот теперь он ненавидит свои выходные.

Помимо того, что он тоскует, ему… скучно.

Хакс вздыхает и опускается на скамейку в парке, в котором они с Роуз, бывало, прогуливались.

Целый час он бродил по его аллеям, поддевая носком туфли ворох сухих увядших листьев, наблюдая за влюбленными парочками и закатывая глаза всякий раз, как видел кого-то фотографирующимся на лужайке с охапкой листьев в руках.

«Там же везде нагажено! Бегите, глупцы!» — мысленно вопил он этим идиотам и брел дальше.

Гнев в адрес проклятущих собачников, концентрация которых в такой погожий выходной превысила все допустимые нормы, на какое-то время подарил ему прекрасную тему для размышлений. Он обдумывал, не пожаловаться ли в местную администрацию на недостаточность мер, принятых в отношении тех, кто не убирает за своими питомцами.

Но потом его мысли вновь вернулись к Роуз, а именно к тому, что бы она ответила на его брюзжание. Уж она-то бы придумала, как ему не зацикливаться на этом негативе.

Воскресный полдень — солнечный и по-осеннему теплый, что не соответствует его раздраженно-несчастному настрою. И он точно уж предпочел бы гулять здесь в тишине и одиночестве, чем в окружении всех этих счастливых, улыбчивых, выбравшихся зачем-то сегодня на свет божий горожан.

На соседней скамейке вызывающе гогочет группа подростков — Хаксу делается неуютно: в нем всегда в такие моменты пробуждается мнительность. Уж не над ним ли смеются?

Он достает телефон и утыкается в него. Ленту новостей он пролистывал с утра — там ничего захватывающего. Поэтому он открывает папку с фото, где у него нет ни одной фотографии Роуз. Зато много снимков просрочки из супермаркета — то, что он отправляет на почту главному менеджеру сети. Вернее, отправлял, пока его адрес не был занесен в спам.

Он листает дальше и вдруг натыкается на снимки Реновских сонетов.

Шальная мысль рождается в его, очевидно, уже повредившемся мозгу.

Не воспользоваться ли ему этими стихами?

Прошлый его план провалился, а новый все никак не желает родиться.

Хакс мотает головой. Нет. Он не настолько отчаялся.

Нужен другой план.

Времени на часах почти два часа дня — Хакс поднимается и направляется по аллее в сторону дома. Но, пройдя с десяток метров, он замечает вдруг какое-то движение на обочине. Опавшая листва с шорохом шевелится, и, остановившись, ему удается разглядеть на ней молодого бельчонка.

Хакс делает пару шагов в его направлении — бельчонок торопится убраться. Но это ему плохо удается: он подволакивает заднюю лапку.

Хакс останавливается. С одной стороны — это почти крыса, только хвост посимпатичнее, и прикасаться к этому грызуну — последнее, чего ему хочется.

С другой — если бельчонка заметят хотя бы вот те подростки, возможно, бедное существо будет затискано-замучено.

Но решающим аргументом становится настойчивый голос Роуз в голове, которая, будь она здесь, непременно сказала бы что-то в духе: «Армитаж! Мы обязаны помочь этому малышу! Давай же, шевели поршнями!»

Ну что ж.

Хакс сворачивает с асфальтированной дорожки и принимается подкрадываться к объекту своего дремавшего доселе альтруизма.

Бельчонок не ценит его порывов: он начинает уползать в сторону — Хакс ускоряет шаг.

— Ну же, глупое животное, я хочу тебе помочь! Свожу в ветклинику, а потому выпущу обратно на волю.

Но и этих увещеваний оказывается недостаточно. Поэтому Хакс совершает два размашистых прыжка и все-таки настигает того.

Бельчонок, оказавшись в его цепкой хватке, на секунду-другую замирает. И все, что Хакс замечает в этот момент, — это два черных, непроницаемых глаза и вспыхнувшее в них чуть позже безумие. А затем пушистый гад изворачивается и вонзает свои длинные острые зубки в указательный палец его правой руки.

— Сукаааааа! — Хакс отбрасывает грызуна подальше от себя — он приземляется в кучу листьев возле ближайшей сосны и удивительно проворно вскарабкивается оттуда по стволу, махнув на прощание серым с подпалинами хвостом.

Из пальца хлещет кровь, и со страху Хаксу кажется, что ее просто море. Ловя на себе взгляды прогуливающихся людей, наблюдавших только что эту красочную сцену, он вытягивает из кармана платок и бинтует палец. Ему срочно нужно в больницу!

А что, если белка заразила его бешенством?

От этой мысли его едва не покидает сознание. Но тут рациональная его часть все же берет ситуацию под контроль.