Корпорация

…А в доме Старцевых, в столовой, под низкой кованой люстрой, осветившей тепло и сердечно овальный стол, накрытый к чаю, склонились три головы — светло-русая Анина, темная и шелковая — Настина, и коротко стриженная, ныне выкрашенная в огненно-рыжий — Юлина.

— Весело! — блестя глазами, утверждает Юля, — Свадьба должна проходить весело! Чтоб надолго запомнилось! Вы не дети уже, вы решение приняли серьезное, взвешенное, вам бояться нечего… Так что — все по высшему разряду! Давай, Настя, организацию торжества я возьму на себя — у меня приятельница недавно замуж выходила, все очень удачно получилось, так что, будем знать, куда обратиться…

— Спасибо, — улыбается Настя, — Я посоветуюсь с Сережей…

— Свадьба свадьбой, — остужает Юлин пыл Анна Старцева, — Но и о том, что после свадьбы будет, надо подумать прямо сейчас. У Сережи совершенно холостяцкий дом, он, конечно, вполне комфортабелен для молодого одинокого человека, но семье нужно совсем другое пространство, другой уровень комфорта… Я полагаю, если день свадьбы уже назначен — вполне можно заняться перепланировкой и отделкой прямо сейчас. У нас сейчас на втором этаже отделочники работают — очень добросовестные ребята, и дизайнер толковый, а тебе дам координаты…

— А, кстати… чего это вы там на втором этаже переделываете? — рассеянно поинтересовалась Юля, выискивая в вазочке с конфетами любимый трюфель.

Анна открыла рот, чтобы ответить, но вдруг стушевалась и опустила глаза:

— По мелочи там… — пробормотала она, — Гостевую спальню переделываем… — и деятельно предложила, — Девочки, может, еще чайку?…

Юля оторвалась от конфет и пристально на Анну посмотрела. Не спускала с нее глаз и Настя — странная все-таки реакция на простой вопрос, Аня Старцева явно что-то скрывает… Но что? И зачем?…

— Н-да?… — протянула Юля, — Очень интересно. И во что же вы переделываете гостевую?…

Анна сморгнула, помолчала, а потом вдруг подняла на гостей тихие и счастливые глаза:

— В детскую. Нам нужна еще одна детская…

— Олега! Сексуальный маньяк! — громыхал Малышев, в десятый, наверное, раз хлопая старшего товарища по плечу, — Третьего?… Вы решили третьего заделать?… С ума сойти…

Смущенный и счастливый Старцев потер переносицу. Ничего они не решали. Ему — сорок три, Анне — сорок. Им и в голову бы не пришло, но…

Все— таки, дети рождаются от любви -теперь он знает это совершенно точно. От их самой первой юной любви родилась Любашка. Счастливые недели на Средиземноморье подарили им Андрея. И в тот самый вечер, когда после нелепой затянувшейся ссоры они снова, исступленно и радостно узнавали друг друга в теплых сумерках спальни, была зачата новая жизнь — их третьего ребенка, еще неведомого, еще таящегося сгусточком клеток в материнском чреве…

«Ужас, — всполошилась Анюша, узнав, — В таком возрасте… да как же… а вдруг…»

Но врач, седой и замечательно пахнущий трубочным табаком профессор, просмотрев результаты анализов, успокоил — организм матери крепкий, здоровый, особого риска не предвидится. Будем рожать?…

Будем!

— Да-а-а, мужики, — покрутил головой губернатор Денисов, — Ну, вы даете… — тут запиликал губернаторский сотовый, и, включив трубку, Денисов ответил, — Да?… О, в самом деле… Да, Юль, да, подходите… мы тоже уже спускаемся… Хм, — отключив телефон, почесал он в затылке, — Есть предложение встретить Новый год. Есть предложение…

— Нет возражений! — рявкнул в ответ слаженный дуэт, и все трое, поднявшись с мест, двинулись к лестнице.

Праздник! Праздник!… Стряхивая с туфелек налипший у входа снег, сбрасывая с плеч шубки, ароматные и мерцающие вплывают в холл женщины. Их знакомые, будничные лица сегодня таинственны и прекрасны. Сопровождающие дам мужчины принимают у спутниц крохотные сумочки, давая возможность придирчиво проверить у огромных зеркал безупречность прически и макияжа. Женщины воркуют, журчат, переливаются, заботливо стирая с щек радостно встреченной собеседницы розовые и алые следы дружеских поцелуев. Мужчины протягивают друг другу руки — их лица спокойны, улыбки искренни — здесь все свои.

Жмутся к матерям дочери, девочки-подростки и вполне уже взрослые барышни, с нежно оголенными плечами, с затаенной надеждой в глазах. Новогодняя ночь — должно же случиться сегодня хоть одно чудо?… Особняком держатся взрослеющие сыновья, независимые и деловитые, которым, конечно, ну совершенно нечего делать на этом балу предков, но, блин, кто ж их отпустит… И взгляды, напряженные и хмурые, вдруг теплеют и оживают, обнаруживая в толпе «предков» тонкую девичью шею, бледный локоток, крепко схваченный заботливой мамашей. А это чья?… Смотри-ка… а она ничего…

Наполняется холл, движутся по кругу фужеры, пузатые и узкие, кружится негромкий радостный гомон, шлейфами проплывают ароматы духов, растворяясь во всепоглощающем Запахе Праздника.

Праздник!… Нарядные гости и хозяева перемещаются в Зеркальный зал, за сверкающие серебром столики. Семейные с семьями, холостые — с подругами, незамужние — с бой-френдами. И тут взгляды корпоративных сплетников особенно любопытны и придирчивы — кто с кем нынче?…