Корпорация «Коррупция»

– Вам угрожали? – не удержалась Соболева.

Он не медлил с ответом и не спешил, а, значит, говорил правду:

– Нет. Порекомендовали. И предложили повышение. Разные люди, но в одно время. Я сразу все понял. Вы думаете, что все знаете, Алена? Не обольщайтесь! Эти люди сильнее и хитрее любого из нас и гораздо могущественнее. Для них не существует понятия сострадания и жалости, человеческая жизнь для них – ничто! Они переступят через любого. И через вас, и через меня. За время своей профессиональной деятельности я многое повидал и со многим сталкивался. У меня за плечами бандитские девяностые, сходки и разборки. Репортажи, за которые убивают. Я видел и боль, и унижение, даже смерть. Но здесь я дал слабину. Поймите, Аленушка, нельзя биться головой о стену.

Особенно если стена кирпичная, высокая и толстая. Что проку, если башку расшибешь?

Кому от того польза выйдет?

Он не пугал. Предупреждал. Свято верил в то, о чем говорил. Объяснял бесполезность борьбы с системой. Порочны не отдельные люди, а система. Вся власть, весь бизнес, вся российская действительность поражена смертельной болезнью. И люди вроде Бориса Андреевича Штурмина, по мнению Беловицкого, восставшие против коррупции, они не герои. Они – безмозглые идиоты, которые не хотят жить по правилам современного мира, противятся устоям современного общества. Ведь воруют все, с самой «земли» и до самых «небожителей», кто что может, тот то и прет. Внизу: колбасу, молоток, запчасть, моток провода, лист железа или банку краски. Наверху: составы, земли, заводы, нефть, газ и прочее, что сулит миллиардные прибыли. Взятки берут все: слесари/сантехники, учителя, врачи, сотрудники правоохранительных органов, судьи и чиновники. Куда ни плюнь – попадешь либо во взяткодателя, либо во взяткополучателя.

Замкнутый круг, по которому люди бегают изо дня в день. Те, кто находит в себе силы, уезжают за лучшей жизнью за границу, пытаясь обосноваться там. Остальные – мучаются здесь. Придумывают для себя рассказы о патриотизме, ищут оправдания собственной неустроенности, кто понаглее рубят бабки по-быстрому, в надежде свалить позже в цивилизацию. И выхода нет.

От сказанного опускались руки. Штурмин говорил о том же, но в ином ключе.

Ситуация виделась ему иначе, с другой стороны. В отличие от Беловицкого он искал точку преткновения, чтобы свалить всю нечисть и растоптать. Чтобы расчистить просторы страны и позволить людям дышать полной грудью.

– И какая роль в этом театре абсурда отводится Давлатяну? – пора было возвращать Беловицкого на грешную землю, к конкретным людям и вопросам.

Он неопределенно передернул плечами.

– Обслуживать небожителей. Решать вопросы «от имени и по поручению», чтобы сильные мира сего ножки и ручки не запачкали.

– То есть он блюдет чужие интересы? – это ломало сложившуюся в ее голове картину происходящего в крае: Алена считала Рубена Арутюновича вполне самостоятельной фигурой.

Ироничная улыбка предварила ответ.

– Вы же ничего не понимаете в хитросплетениях взаимоотношений в Южноморске.

Куда вы суетесь, Алена? Вы сломаете себе шею раньше, чем сможете увидеть скрывающийся за ближайшим углом хвост истины. Конечно, нет! Он – пешка, а не гроссмейстер. И прекрасно осознает свое место на шахматной доске. Правда, думает, что пешка проходная, защищенная могучим щитом своего покровителя, а на самом деле – просто пешка. Фигура, которую без сожаления отдадут на съедение противнику в случае необходимости. Но стоит отдать должное: если Давлатян – пешка, то мы с вами – даже не фигуры. Пыль. Нас и близко к доске не подпустят!

– И кто же тот таинственный гроссмейстер? – вкрадчиво спросила Соболева, ожидая услышать сенсационный ответ. Что-то вроде: губернатор! Или: прокурор Южноморска!

Может быть: начальник УФСБ по Южноморскому краю!

Но Беловицкий предпочел сохранить интригу, недоуменно разведя руки в стороны:

– Как знать, Алена. Как знать…

Стало ясно, что больше никаких откровений ей не услышать. И так наговорил много.

И выражение: «сказав А, говори и Б» – явно не про него. Выговорившись, Беловицкий успокоился, к нему вернулось самообладание, так что теперь хоть клещами тяни – ни слова не вытащишь. Он скорее даже сожалел, что сорвался, прервал хранившееся годами молчание.

В последний раз Алена решила испытать удачу:

– А Давлатян имеет большое влияние в Южноморске?

Уничижающий взгляд говорил красноречивее слов.

– Алена, вы действительно не боитесь за свое здоровье и не дружите со здравым смыслом? – Беловицкий, сокрушаясь, покачал головой.

– Я хочу знать правду!

– Что ж… – он подумал секунду, а затем произнес тихо, почти неслышно, – вам же знаком Максим Юшкевич? Задайте вопрос ему, он молчать не станет.

Что ж, это была маленькая, но победа. Ниточка, за которую можно потянуть. И почему она сама не догадалась переговорить с Максимом Харитоновичем на заданную тему? Он ведь ни разу не отказал в помощи.