Корпорация «Коррупция»

В деятельности Давлатяна была поставлена жирная точка. И сделала это одна хрупкая девушка, а не могущественная система, в распоряжении которой находятся огромные базы данных, технические средства и подготовленный персонал. Что ни говори, а пресса – великая сила!

Алена не ждала его сегодня так рано. В лучшем случае к вечеру, а то и завтра или даже послезавтра. Он никогда не говорил, когда придет в следующий раз. И до последнего ей приходилось оставаться в неведении.

Штурмин своим ключом отпер дверь, не разуваясь, прошел в гостиную, ни слова не говоря, бросил пальто на диван, газету, в которой она безошибочно узнала «Колокол» – на столик перед креслом и, плеснув себе в стакан виски, обжег ее взглядом. Был он сер лицом и скован в движениях. Меж бровей над переносицей заложилась глубокая складка, как всегда в моменты высочайшего нервного напряжения. Лучше бы он кричал, негодовал, ударил бы, в конце концов, а не оставался внешне спокойным. Хотя Алена прекрасно видела всю бурю чувств – за время отношений научилась читать его по глазам. У него крупные неприятности, и во всех неприятностях повинна только безалаберность амбициозной и бестолковой журналистки Алены Соболевой!

– Зачем тебе это? – говорил Борис свистящим шепотом, хлестко, точно плетью, бил словами.

Что она могла ему ответить? Что в погоне за профессиональным признанием, за карьерным ростом переступила через интересы самого близкого человека, любимого мужчины, что не обратила внимания на его предостережения и настоятельные просьбы?

Что погруженная в собственные мысли и планы не посоветовалась с ним и влезла «со свиным рылом в калашный ряд»?

– Я обличала только его… почти не называла других имен и фамилий… там же нет ссылок на конкретных людей…

– И ты думаешь, это что-то меняет?

Чувствуя себя полной дурой, Алена вынуждена была признать:

– Нет.

Борис Штурмин отчитывал ее, как школьницу, не выучившую урок, а ей оставалось только стоять в углу, опустив глаза. Как бы она хотела прямо сейчас провалиться сквозь землю, утонуть, испариться, сгинуть в небытие, только бы не видеть разгневанных глаз, не слышать четких рубленых фраз.

– Ты понимаешь, что на нескольких годах работы следствия поставлен жирный крест?! Терабайты оперативной информации оказались выброшены на помойку! Люди, дававшие свидетельские показания остаются без защиты! А мы вынуждены вернуться к тому моменту, когда Давлатян был впервые задержан сотрудниками ФСБ. Никаких доказанных связей и контактов. Ничего!

Искренне жалея, что она не черепаха, и не может втянуть голову в панцирь, Алена мысленно сжалась в комок.

– Ты молодец! – советник резал по живому. – Ты сегодня в фаворе, на коне!..

Остальные – в говне, но вряд ли тебя это волнует. Цель-то достигнута! Еще одна звезда героя на груди!

Зачем он так? Слезы обиды, капли вины, струйки раскаяния и бессилья оттого, что нельзя уже ничего исправить, потекли по щекам. Она же не эгоистка, не какая-то бездушная кукла. Дура, да! Но ведь не со зла все сделала, а по недомыслию. По скудоумию, если хочешь. Не злись, пожалуйста, ведь я же люблю тебя и не могу без тебя!

Я боюсь тебя потерять, хотя и стараюсь выглядеть независимой.

Подойдя к нему, Алена села на широкий подлокотник кресла и попробовала погладить Штурмина по волосам. Я исправлюсь, обещаю! Но советник вывернулся и поднялся. Сделав рокировку, они поменялись местами, сохранив прежнюю дистанцию.

Только теперь его уничижающий взгляд был направлен сверху вниз, что еще более усиливало эффект.

– А по губернатору-то ты зачем прошлась? Юрий Алексеевич тебя и так терпеть не может, громы и молнии мечет, грозится теперь за клевету привлечь. Его-то зачем в общую кучу?!

– Я только правду написала. Ни в чем его не обвиняла. Да и он как глава края несет ответственность за все происходящее.

Борис посмотрел на нее так, что Алена без слов поняла: сейчас точно считает ее безмозглой барби. Ей было б лучше помолчать немного, подождать, когда пар выйдет, а не вставать в позу, не доказывать свою правоту.

– Ты меня со всех сторон подставила. – Тяжело вздохнув, он долил себе виски и в два глотка осушил стакан. – Получается, что при таких нарушениях в крае я работы своей не делаю. Не соответствую занимаемой должности, не справляюсь. Гнать меня тогда в шею надо. А с другой стороны… я ж после истории с генералом Бирюком долго старался тебе в глазах шефа имидж положительный создать, лучшие характеристики давал, исключительные способности описывал. Из кожи вон лез, чтобы он дал согласие на предоставление эксклюзивной информации. Без этого тебя бы на пушечный выстрел к администрации не подпустили… А ты за один присест взяла и все испохабила!

Штурмин покачал головой, в последний раз смерил Соболеву взглядом и, подхватив пальто, направился к выходу. Прочитав в ее глазах немой вопрос, ответил:

– Извини, у меня работа! – Затем остановился на секунду в дверях и небрежно бросил. – Надеюсь, ты больше не совершишь подобных ошибок.