Корпорация «Коррупция»

Дверь за ним с силой захлопнулась, а Алена бессильно сползла по стене на пол, руками обняв колени. Плечи ее тряслись в безмолвном рыдании. Без сомнений: не на такой эффект от статьи она рассчитывала.

26

Не сказать, что Алена Соболева совсем забыла о его существовании, но последнее время упоминания о нем ее нисколько не пугали. С недавних пор – точнее с тех самых, как молодая журналистка сблизились с советником – фигура этого человека потеряла в ее глазах всяческую одиозность.

Она буквально столкнулись с ним в дверях Академии развития предпринимательства, презентующей новый проект интеграции малого бизнеса в туристическую отрасль края.

Презентация показалась ей откровенно никакакой – переливание из пустого в порожнее и декларирование давно набивших оскомину лозунгов, а вот встреча, скорее даже несколько произнесенных фраз, оставили определенный осадок.

Выглядел Моисеев много хуже – время не пощадило его, оставив неизгладимый отпечаток: осунулся, похудел, ссутулился, и пошитый некогда на заказ пиджак мешком висел на костлявых плечах. В уставших глазах угас жизненный огонек, пропал присущий им ранее блеск. Соболева про себя удовлетворенно улыбнулась, подумав, что видно передел в теневом бизнесе обрел нешуточные масштабы. А может, Роберт просто подсел на какую-то сильную дурь.

– Ааа, Алена, – его лицо исказила гримаса ненависти, – свет нашей желтопрессной жизни! Рад видеть!

Предпочтя не реагировать на издевку, Соболева сохранила полное самообладание.

– Не могу ответить взаимностью.

– Пока это тебе позволительно…

Они стояли в проходе, и людское течение плавно обмывало их со всех сторон.

– Я все еще лелею надежду на интервью. – Алена лучезарно улыбнулась, прекрасно понимая, что ее благополучие – соль на открытую рану человека, совсем недавно жаждавшего кровавой мести.

– Обязательно! – Моисеев по-шакальи ощерил пасть, – скоро время придет…

– Я буду ждать, – ее поведение было средним между иронией и флиртом.

– Не долго осталось. Скоро все разрешиться. И всем воздастся… за все. И тебе, и покровителю твоему… Думаешь, Штурмин всесилен?.. Отнюдь… Тогда и побеседуем…

Смачно сплюнув ей под ноги, некогда известнейший бизнесмен Южноморска размашистой походкой направился в сторону своего автомобиля, оставив журналистку пребывать в недоумении.

«Тогда и побеседуем!» Звучало устрашающе, как злобное предзнаменование грядущего. Не то, чтобы Соболева поверила ему, но в проявлении своей ненависти даже не к ней, а ко всему окружающему Моисеев выглядел весьма убедительным.

Поежившись – словно озноб пробрал все тело – Алена направилась по своим делам…

27

Сон. Ей снился сон. Дурманящий туман девичьих грез. Волнующее ассорти из подростковых мечтаний о Золушке и волшебном принце на белом коне. Конечно, глупо, но чертовски приятно. Пусть не в жизни, но в мыслях окунуться в сказочную действительность, прикоснуться к сокровенному, оказаться в центре событий, чувствовать и видеть то, чего не может происходить в реале. Головокружительное видение с жутким неестественным финалом.

…Насквозь пропитанный солнечным светом воздух благоухал терпким ароматом жасмина и приторным запахом трав, наполнялся шуршащими порывами ветра, шелестом березового листа и переливчатым звоном колоколов. На краю зеленого луга, на самой опушке березовой рощи, там где возвышался рубленный храм, увенчанный потемневшей от времени деревянной маковкой с таким же деревянным крестом, толпился народ. Люд самый разный – и богатый, и бедняк, и бабы, и мужики – но обязательно чистый и опрятный, с прямыми спинами и благостными лицами. Кто-то неуверенно топтался в сторонке, переминаясь с ноги на ногу, кто-то вступал в дискуссии и даже спорил, но чинно, размеренно, с достоинством. Без пены у рта и рукоприкладства.

Стоило только звонарю на звоннице успокоиться, как на свой лад его мелодию подхватили соловьи, звонкоголосым пением извещая округу, что сегодня день великих свершений. Сегодня Свадьба! И радость наполняла сердца, разливалась по округе, вселяла единение в души. Сегодня объединяются не только Он и Она, сегодня мир становится цельным, в нем больше нет места насилию и лжи, а только любовь и преданность. Потому и стоит люд возле церкви, потому не чураются баре челяди.

И трель соловьиную подхватывали звери дикие, вышедшие из чащи на опушку, дабы поприветствовать влюбленных. Каждый на свой манер: и волк серый, и медведь косматый, и лисица рыжая, и много еще кто, но обязательно с почтением и поклоном.

Вот неспешно вышел на свет Божий из храма батюшка. Высокий, бледнолицый, с седой бородой лопатой, с проникновенным взглядом, в черной просторной рясе, с толстыми мясистыми пальцами, сцепленными на необъятном животе. Большой наперсный крест с фигурой Спасителя, инкрустированный самоцветами, заискрился на солнце, своим величием заставив собравшихся сощуриться.

Не сходя с крыльца, священник воззрился вдаль, и его примеру последовали другие.

Ну, где же? Ну, когда?!