Корпорация «Коррупция»

Найдя, как казалось, единственно верный выход, трясущимися руками, едва попадая на клавиши, Соболева набрала номер Штурмина. Выслушав, Борис долго молчал в трубку, прежде чем принять решение, а затем коротко бросил:

– Жди… Я пришлю кого надо…

«Кто надо» прибыл через полтора часа, показавшихся вечностью, которые Алена провела в тягостном ожидании, боясь и шагу ступить. И оказался, на удивление, приветливым и дружелюбным высоким подтянутым мужчиной лет тридцати пяти с выразительными глазами и сильными руками с длинными узловатыми пальцами.

– Замначальника убойного отдела главка, майор Тихомиров… Леонид… – он открыл удостоверение на уровне глаз. – Ну, что тут у вас?

Увидев устроенный в квартире бардак, майор весело присвистнул.

– Рассказывайте…

Пока он рассматривал обстановку, Соболева серой тенью ходила за ним попятам, повествуя о своих приключениях с самого начала дня. Опустив, само собой, подробности бурной ночи и, тем более, не упоминая ни имени, ни фамилии советника. Все, что положено, до него наверняка уже довели. Остальное стоило оставить за кадром.

Тихомиров кивал головой, задавал наводящие вопросы, кидал вокруг короткие взгляды.

Делая пометки в блокноте, щелкая фотоаппаратом, майор последовательно осмотрел квартиру и напоследок прошел в спальню, куда Алена до его прихода и не заходила вовсе.

– Оп-па…

Его явно захватило профессиональное любопытство, а Алену от увиденного бросило в дрожь. Постель, которую она недавно делила со Штурминым, была измята, покрывало валялось на полу, а на кровати, в ворохе искромсанного ножницами кружевного белья лежала черно-белая фотография, сделанная неизвестным фотографом в неизвестном месте. Хороший, профессиональный снимок, с которого Алена Соболева улыбалась жизни.

Поддавшись порыву, смутившись, что посторонний мужчина разглядывает ее белье,

Алена собралась было убрать лифчики и трусы на прежнее место в комод, но опер перехватил руку.

– Стоп!

Он указал на разбрызганные на постели и по лицу на фото засохшие капли мутно– белого цвета. Достал из кармана резиновые перчатки, подхватил двумя пальцами фото и отправил в пакет, в другой пакет, не спрашивая разрешения, сложил клочки белья, в третий упаковал валявшиеся тут же ножницы.

– Пусть эксперты посмотрят… Думаю, это сперма…

К горлу подкатила тошнота, голова закружилась, и Алена уже не слышала, что дальше говорил Тихомиров. За ней следили, ее фотографировали, вторглись в дом и в довершение онанировали на кровати, на которой она занималась любовью. О чем думал этот психопат? Что ему нужно?

Ее рвало. Рвало долго и беспрерывно. Рвало от мерзости окружающего мира, от грязи и пакости действительности, от подлости окружающих, от страха и беззащитности.

До последнего момента казалось, что рядом с Борисом она в абсолютной безопасности, что ей ничто не может угрожать, что его воля и сила охранит от любых напастей.

Оказалось, что это глубокое заблуждение. В мире подлости и жестокости не существует потаенных мест, в которых можно укрыться.

Когда в желудке не осталось даже желчи, все прекратилось.

Майор принес стакан холодной воды, от которой ломило зубы, и больше ни о чем не спрашивал. Дождался, когда Алена немного успокоиться и придет в себя, а затем удалился, пообещав, что еще позвонит.

– Чтобы вам не волноваться более, я бойца подошлю, он в фойе подежурит…

Соболева с благодарностью пожала ему руку и, ничего не говоря, затворила за ним дверь…

Из дневника Алены Соболевой:

«Теперь, когда все осталось позади, и только незримые тени сегодняшнего дня безлико бродят по квартире, я смотрю в монитор, стараясь отвлечь себя от дурных мыслей. О сне не может быть и речи. Стоит только закрыть глаза, как передо мной предстает неизвестный, глумливо расположившийся в моей постели, безумным взглядом взирающий на фотоснимок и представляющий, как обладает мной.

Тьфу!

Может, заняться работой? Вернуться к архиву Бродника, к документам?

Документы…

Кстати, где они?

Их нет…»

32

События последних дней лишний раз подтвердили прописную истину: спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Никто не позаботится о ее жизни лучше, чем она сама. Потому, не откладывая дело в долгий ящик, Алена Соболева решила вплотную заняться этим вопросом.

Разговор вышел предельно краткий, четкий и по существу. За время пребывания в Южноморске они смогли наладить тесный контакт, и между ними было полное взаимопонимание. Если Соболева о чем-то просила своего визави или чем-то интересовалась, серьезность намерений не вызывала никаких сомнений.