Корпорация «Коррупция»

Обвиняешь меня в жадности? А чем вы все лучше?! Ты же сама пользовалась всеми этими благами. Думаешь, рестораны, поездки за границу, дорогие цацки – это все благодарность нашего государства? Хрена-с-два! Что сам урвешь, тем и будешь богат! Часы наградные за пятьдесят тысяч евро? Да наш бюджет быстрее лопнет от жадности, чем раскошелится на достойную награду. Пришлось сделать гравировку, чтоб остальные поверили. А я считаю, что имею право носить лучшие вещи, пользоваться лучшими аксессуарами и техникой, жить в лучших условиях и ездить на лучших в мире автомобилях. Спать с красивейшими женщинами! Я заслужил это потом и кровью. Кровью! Своей и своих товарищей. А государство, на которое я всю жизнь пахал, за целостность которого воевал, что мне дало?

Жалкую пенсию?.. а, еще медаль «За безупречную службу».

Часы! При упоминании часов Алена воззрилась на его правое запястье и поняла, что подсознательно не давало покоя. На правой руке Штурмина из-под кипельно белого манжета сорочки выглядывал хорошо знакомый хронограф марки Брегет, золотой на кожаном коричневом ремешке, с надписью на обратной стороне корпуса, которую она знала наизусть и которой гордилась: «Подполковнику Штурмину Б.А. за храбрость и мужество, проявленные во время боевых действий». Дальше шла подпись одного из глав Северо-Кавказской республики. Часы, оказавшиеся не наградой, а фикцией, часы, недавно УКРАДЕННЫЕ неизвестными из их квартиры.

Поняв, что допустил просчет, советник спрятал руку под столом, но было уже поздно.

– Так это был ты…

Внезапный вихрь негодования подхватил Алену и бросил вперед, в бешенстве потеряв всяческий контроль над собой, она замахнулась, чтобы отвесить звонкую пощечину. Никогда бы не поверила, что он может поступить ТАК! Понятно, что угрожающие его безопасности документы поспешил вынести из квартиры, но чтобы позволить кому-то совершить то, что было сделано на их совместном ложе, позволить кому-то поглумиться над ней и спускать на ее лицо, пусть и изображенное на фотографии?!

Без труда перехватив занесенную для удара руку, Штурмин оттолкнул ее назад, вскочив с кресла.

– Не смей! – Глаза его налились кровью, синяя жилка пульсировала на виске. – Никто не смеет поднимать на меня руку.

Он тут же пожалел, что не сдержался. Его сопротивление подстегнуло Алену, придав небывалое ускорение. В считанные мгновения Соболева выдернула из сумки пистолет, сняла с предохранителя и щелкнула затвором, досылая патрон в патронник. Уверенные манипуляции, проделываемые ранее не единожды, не укрылись от профессионального взгляда отставного офицера. Оказавшись на мушке, Штурмин застыл на месте, выставив вперед руки с открытыми ладонями, чтобы не женщина, а разъяренная тигрица, видела, что с его стороны ей не угрожает опасность.

– Давай поговорим спокойно, – примирительным тоном предложил он.

Молча согласившись, Соболева продолжала контролировать ситуацию, а советник поспешил уйти от скользкой темы, оправдывая свои действия внешним воздействием среды обитания.

– Я всегда поступал честно, по справедливости. А когда снял погоны, перейдя на гражданку, попав в чиновничий серпентарий, понял, каким дураком был все это время.

Думаешь, когда я рассказывал тебе, что взятки берут все поголовно, я лукавил? Ничуть! Я ужаснулся объему коррупции во властных кабинетах. Каждый вздох государева человека стоит денег, а дышит он много и часто. Закорючку тебе на справку поставить – плати, разрешение оформить – плати, согласовать что-нибудь – опять плати. Ты шагу не ступишь, не отслюнявив энную сумму в указанной валюте. И так работает бюрократическая машина. Что бы там наверху наши правители не говорили о борьбе с мздоимством, снизу система настолько гнилая, что перестроить ее уже нельзя. Можно только снести к чертовой матери и отстроить заново! С нуля. Только людей взять негде. Все поражены одной болезнью: и те, кто берет, и те, кто дает, и те, кто тихо возмущается на своей кухне.

Одним миром мазаны… Так что лично я ничего плохого не сделал. Пришел, увидел, победил. Заставил систему работать на меня, подчинил себе финансовые средства, изгнал зарвавшихся чинуш. Мне удалось целиком перекроить механизм устройства власти в крае, несмотря ни на что сделать его эффективным. И город только выиграл от этого! Посмотри, как преобразился Южноморск в последние годы, сколько всего создано: жилье, развлекательные центры, аэропорт, благоустроены парки и скверы. Люди стали счастливее, а их жизнь безопаснее. Кто из них боится сейчас выйти на улицу?.. А лет десять назад?.. Так что не я один пользуюсь результатами своей деятельности. Да меня горожане на руках носить готовы…

– Если бы они знали, что ты на самом деле сделал, каков ты в действительности… – не выдержала Соболева, но Штурмина замечание не остановило.