Корпорация Лемнискату. И каждый день за веком век

– Они лежали не так: ты небрежно их убрала. Думаю, отец поделился с тобой своими соображениями…

Я не отрицала. Зачем?

– Сначала мне запрещала видеться с тобой Евгения, и я наблюдал издалека, а потом, когда решился вмешаться в твою жизнь… обострилась обстановка с дуовитами, мне пришлось надолго уехать – выполнять задание корпорации, чтобы заманить дуовитов в ловушку. А через несколько лет все покатилось к чертям. Какая ирония!

– И все благодаря мне.

– Да… Оставил в Петербурге юную девушку с неправильными, на мой взгляд, манерами, а вернулся к прекрасной женщине, у которой в жизни бедлам.

– Все у меня было как надо. Но тебе же не нравилась моя внешность.

– С чего ты взяла? Да, твоя одежда была ужасна и только сейчас стала более-менее пристойной. Но разве можно не заметить твое тело? Я оказался не готов к тому, какое воздействие оно на меня окажет и что ты будешь такой завораживающей. Мне казалось это неправильным, даже преступным, но меня тянуло к тебе, как мотылька к свету, и я ничего не мог поделать, как ни пытался.

– А мне кажется, однажды ночью у тебя получилось.

Фордайс понял, что я намекаю на его поход на сторону.

– Нет, не смог.

– Не смог? – впилась я в него взглядом.

– Нет. Ты стояла перед глазами.

У меня перехватило дыхание.

– Ты постоянно испытывала мою выдержку, мой самоконтроль. Я страдал и физически, и духовно.

– Но почему?..

– …я не подчинился чувствам? Тебе сложно понять. Ты плохо помнишь отца и не знаешь нашей с ним дружбы. Именно перед заданием я поклялся ему беречь тебя, если что-то случится, а не уберег его самого. При таких воспоминаниях сложно представить, что под заботой друг понимал наши личные отношения.

Мне стало не по себе, когда я поставила себя на место Фордайса.

– Но как я себя ни убеждал, ничего не мог поделать. А тот афродизиак подтолкнул к тому, что давно должно было произойти. После первой ночи с тобой я был обречен и уже осознавал это, но пытался что-то изменить. А ты все видела и мучила меня, заставляла ревновать. Дима, Артем, Дубов и твой неизвестный кавалер, которого я ненавижу до сих пор. Кстати, вам придется расстаться.

– Дубов – это несерьезно, и ты знаешь сам, там была сделка. Дима и Артем – мои друзья…

– Которых я все еще могу выкинуть из окна.

– И Дима, кстати, женится.

– Хорошо, его только спущу с лестницы.

– Я тебе сейчас припомню… как бишь ее… Нина?

– Она и ее муж – мои старинные друзья. Она вообще меня как мужчину не воспринимает! – изумился Фордайс. – Предположить, что у нас может что-то быть, – это… извращение.

– Угу, – мрачно согласилась я. – Вот только ты забыл мне сообщить о ее роли в твоей жизни.

– А ты ревновала? – широко улыбнулся Фордайс.

– А то ты не понял, – съязвила я в ответ.

– Ну, тогда у тебя и так был повод для недовольства…

Улыбнувшись, я сказала:

– Раз уж ты признался, что не изменял мне, то и я открою страшную тайну…

Редклиф закаменел.

– Мой неизвестный кавалер – это ты.

– Что?! – удивился Фордайс и, видно, вспомнив все мои упоминания о нем и поняв, что я говорю правду, прикрыл глаза, словно ему было больно. – Спасибо, теперь мне стало легче.

– Ты заслужил! Сам мучил меня, держа на расстоянии. Сначала ворвался в мою жизнь как ураган, перевернул ее, ослепил, влюбил, а потом еще и держал дистанцию.

Он нежно погладил мою щеку.

– Ты отплатила мне сполна и была самой изощренной пыткой. Но уже на том задании, когда ты решила сделать глупость и пожертвовать собой, я понял, что время оттягиваний закончено и мы, подвергаясь опасностям каждый день, не имеем права терять драгоценные часы. Я бы сразу с тобой поговорил, но не мог прийти в себя после потрясения. Несколько бесконечных минут я думал, что потерял тебя. И не забуду их до конца своих дней.

– Значит, теперь мы вместе, серьезно, для всех?

– Евгения оторвет мне голову, но да. Больше я тебя не отпущу. И смотри, Настя, до этого я сдерживался, но я – собственник. Уверена ли, что ты сможешь это принять?

– Твой отец сказал, что мы влияем друг на друга, и, думаю, это хорошо.

– Я рад, что влияю на тебя, делая более… правильной.

– Не могу не согласиться. Потребовалось не так уж много времени, чтобы ты перестал быть совсем уж ужасным занудой.

– Это меня радует.

Я удивленно вскинула брови.

– Значит, нам есть над чем работать. – Редклиф поцеловал меня так нежно и сладко, что мне с трудом удалось сдержаться и не потерять нить разговора, когда он проговорил: – Я очень люблю тебя.

– Я тоже, – расплылась я в широкой улыбке. – Но есть еще один вопрос, который меня волнует. Зачем ты виделся с Дубовым?

Князь хмыкнул:

– Ты знаешь.

Внимательно на него посмотрев, я уточнила:

– Значит, букетов мне больше не ждать?

– Нет. Разве что я решу подарить.

За что получил тычок в бок.

– Ну что, неугомонная, теперь ты счастлива? – спросил творец со смешинкой во взгляде. – Полностью поработила меня.

И я выразила свои чувства единственным словом, способным максимально полно их передать:

– Кайф!

Фордайс рассмеялся.

– Над выражениями еще работать и работать. Но я устал сдерживать желание…

И он прижался к моей шее горячими губами, быстрыми касаниями прокладывая дорожку к груди.