Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР

Значительную часть допроса 26–27 ноября Кульчицкий посвятил выяснению причин вооружения УВС, создания военной команды и повышенной конспирации. Дело явно клонилось к обвинениям в подготовке вооруженных выступлений по заданию внешних сил. Тем более что организация действовала преимущественно в западных регионах СССР. Осознавая угрозу, Павленко настойчиво отрицал подобные обвинения, объясняя наличие оружия и военизированного подразделения необходимостью охраны и поддержания образа военно-строительной организации[593].

Еще два доступных для изучения протокола допросов Павленко относятся к 9 декабря 1952 года. Сначала Милованов вызвал Павленко днем и в течение трех с половиной часов расспрашивал о работниках учреждений Молдавии, с которыми Павленко поддерживал связь. Затем эти же вопросы Милованов задавал поздно вечером с 21 часа до полуночи. Этот интенсивный интерес к контактам Павленко в Молдавии, видимо, был вызван предстоящим переводом арестованных из республики в Москву[594]. Молдавским следователям нужно было составлять досье на своих чиновников, вовлеченных в скандал. Однако, судя по протоколам допросов, Павленко мало им в этом помог. Подробно описывая свое взаимодействие с руководителями пищевой промышленности и банков, Павленко вновь настаивал, что эти связи «носили в основном служебный характер»[595].

Сравнительно сдержанно выглядел на допросе 5 декабря 1952 года и Клименко[596]. В Киеве с ним работали сразу два следователя — прокурор войск МГБ и представитель МГБ УССР. Клименко сообщил требуемые от него сведения о порядке финансирования организации и выполняемых заказах. Он назвал должностных лиц, которые получали взятки. Как и Павленко, он оценил общий объем заказов невысоко — в 20 млн руб., что было почти вдвое ниже действительной цифры, а также утверждал, что 60 % полученных сумм уходили на зарплату рабочим. От ответа на особо острый вопрос о причинах приобретения оружия Клименко уклонился, сославшись на незнание[597].

Куда более словоохотливым оказался Константинов. Подтверждая характеристики, данные ему Павленко[598], Константинов явно старался понравиться следствию, продемонстрировать свою лояльность и осведомленность. Судя по всему, у него была хорошая память и склонность к описаниям, насыщенным деталями. Это хорошо демонстрирует протокол допроса от 3–4 декабря 1952 года, который провел в Киеве прокурор Кульчицкий, несколькими днями ранее допрашивавший Павленко в Кишиневе. Этот подробный документ отражал результат многочасового дознания, проходившего с 15 часов 3 декабря до четырех утра 4 декабря с вечерним перерывом[599]. Его можно рассматривать как сжатую, но очень информативную историю организации Павленко 1949–1952 годов.

Помимо сообщения многочисленных подробностей о деятельности УВС в различных регионах, Константинов всячески подыгрывал следствию в оценке ключевых вопросов. Так, вопреки собственным утверждениям о затратах организации на производственные нужды и зарплату, Константинов заявил:

Вопрос: Сколько всего денег получила ваша преступная организация за время существования с 1948 по 1952 г.?

Ответ: По моим данным и подсчетам наша преступная организация получила из различных государственных предприятий и учреждений около 21 миллиона рублей.

Вопрос: Сколько из этих денег украдено участниками вашей организации?

Ответ: Поскольку организация являлась преступной, то фактически все нами полученные деньги являются нами украденными у государства[600].

Подкрепляло этот тезис также заявление Константинова о паразитическом характере организации, о массовых тратах денег на взятки, приобретение легковых автомобилей, содержание «колоссального количества дармоедов и пришельцев, окружавших Павленко»[601].

Именно таких трактовок, оценивая экономический ущерб, нанесенный УВС государству, придерживались следствие и суд вплоть до вынесения приговора.

Очень охотно Константинов высказывался о взятках чиновникам, что также чрезвычайно интересовало следствие. Он называл многие имена, включая работников Министерства угольной промышленности в Москве, а также значительные суммы. Так, по утверждению Константинова, Датуашвили получил в общей сложности совершенно невероятную сумму — 200 тыс. руб. Как будет показано далее, суд оперировал куда более скромными показателями[602]. Эту линию Константинов продолжил на допросе 5 декабря. Он назвал ряд работников банков, которые за взятки помогали организации открывать счета и снимать наличные деньги, а также сотрудников паспортных столов, у которых приобретались фальшивые документы[603].

Значительная часть протокола от 3–4 декабря была посвящена особо важному для следствия вопросу о степени причастности к преступлениям разных членов организации. Константинов заявил, что о преступном характере организации знали 70 % ее сотрудников, и назвал «по памяти» более 90 человек[604]. Это разительно отличалось от линии Павленко, который явно старался ограничить круг обвиняемых.