Корпорация «СЧАСТЬЕ»

– Да. Но только на этом этапе. На мне ничего не завершается. Возможно, что все только начинается.

– Вакансии есть? – усмехнулся Илья.

– Для тебя пока нет, – парировал Берг.

– И как же все происходит? Человек умирает и…

– Да, именно так. Человек умирает, а дальше мы решаем, что с ним делать. Грехи, грехи и снова грехи. Все только от них.

– И много у тебя сотрудников? – спросил Илья.

– К сожалению, не достаточно. Да и текучка страшная, – улыбка сошла с лица Берга.

– Даже так?

– Конечно, я же сказал – все практически так же, как и в вашем мире. Несколько иные временные рамки. А в целом все также.

– Уволиться можно?

– Конечно.

– Что тогда?

– Определяет комиссия.

– А если все уволятся?

– Мне будет очень трудно. Думаю, тогда меня заменят. Но такого еще не было. Могу лишь сказать, что когда мало нас – вас становится еще меньше. Именно тогда и возникают все ваши войны и тому подобное. Я уже говорил – одному очень трудно за всем следить. Но потом когда становится мало вас – к нам прибывает, понимаешь, о чем я? И постепенно налаживается у нас, а потом и у вас. Вот так. Такой вот круговорот.

– И как же все происходит? По сумме грехов ты можешь занять определенное положение?

– Именно.

– А если я полный грешник? Убийца, маньяк, каких свет не видывал?

– Видывал, видывал и таких, – сказал Берг. – Но не завидую, честно скажу. Таких у нас целые… Э… ну скажем, бараки. Вся вашу боль мы пропускаем через них. Чтобы не чувствовать самим. А это я тебе скажу, страшная вещь.

– Приходилось?

– Да, Илья. Последний раз в Великую отечественную войну.

– Ха, в Великую Отечественную… Ты русский?

– Я беседую с тобой. Если бы сейчас здесь сидел какой-нибудь Джон До, я бы ответил во Вторую мировую войну. Но сидишь ты, – сказал Берг. – Трудное время было. После первой мировой отбор был не очень скрупулезный. Вот и поплатились. Сначала мы, потом – вы.

– А ты кем был…ну…до этого всего?

– Не помню. Память вещь хоть и хорошая, но не в моем деле. При желании можно узнать, конечно, но зачем? Это как у вас…

– Так ты это всегда противопоставляешь «У нас», «У вас».

– Не спорю. Профессиональные привычки. Да и чтобы тебе легче было понять.

– Так что там у нас?

– Так вот, ты свое генеалогическое древо хорошо знаешь?

– Нет. Вообще не знаю. Про прабабок и прадедов… и то не знаю практически ничего.

– Ну вот тебе и ответ. А почему? Да просто некогда и не зачем. В целом. Тут ведь как, можно обрадоваться, если узнаешь, а можно и не очень. А лишние эмоции, кому они нужны.

– А сколько ты уже, ну, главный?

– Почти двести лет.

– А Иисус был?

– Конечно, – сказал Берг.

– Значит, вы тоже смертны или как?

– Мы – это этап номер два. Вот и все. А смерть… Ты хоть раз умирал?

Илья удивленно посмотрел на Берга.

– Понимаешь, Илья, возможно смерти на самом деле-то и нет… – толстяк продолжал смотреть Илье прямо в глаза, хотя тот с трудом переносил этот взгляд. – Как считаешь?

– То есть?

– Я задал вопрос.

– Я не совсем понимаю его смысл. Бред какой-то. Смерти нет. Спроси у тех, кто умер, погиб, покончил собой и так далее…

– Не беспокойся – спрашивал, – сказал Берг. – А сейчас, видишь ли, спрашиваю у тебя. Так как?

– Что «так как»? Я не понимаю!

– Что такое смерть для тебя? Что это? Как ты ее себе представляешь? Как старуху с косой? Как? Еще раз – что она для тебя?

– Я не знаю.

– Именно. Ты не знаешь. Не можешь знать. Ты это только то, что ты видишь и слышишь – все. Все остальное – это не Илья Лемов. А может быть наоборот. Возможно, что ВСЕ – это и есть Илья Лемов, а больше нет ничего и никого. И нет ни жизни, ни смерти. Есть только Лемов, такой большой и одновременно такой маленький. И все вокруг создано лишь для тебя.

– То есть ты хочешь сказать, что смерти нет?

– Не знаю – ты мне скажи, – сказал Берг.

– А если я сейчас возьму и вышибу себе мозги, – Илья поднес к виску сложенные указательный и средний пальцы и изобразил пистолетный выстрел.

– Попробуй, – усмехнулся Берг и его рука скользнула к расположенному между ними автомобильному бардачку. Он открыл его и опустил в него руку, и когда та вынырнула на поверхность, в ней был блестящий револьвер. Берг осторожно протянул его Илье. – Ну как, попробуешь? В том, что он настоящий можешь не сомневаться. Ну?

Илья смотрел на свое отражение в хромированном теле шестизарядной судьбы и молчал.

– Вот видишь. Вроде она есть, а вроде ее и нет. Она только в голове… Возможно, – сказал Берг, возвращая револьвер на прежнее место.

– И все-таки возможно?

– Да, возможно. Все что существует, Илья, где бы то ни было, все только возможно… По крайней мере до тех пор, пока ты это не получил. Вот и все.

Берг отвернулся и посмотрел в темноту окна.

– А библию кто написал? Вы?

– Да. Но, как видишь, она мало чему вас научила. Видишь ли, раньше политика была несколько иной. Считали, что нужно все вам объяснить, чтобы понимали. Многие были против и предупреждали, что вы вряд ли поймете. И вы не поняли. После, все решили, что не стоит больше пытаться сделать что-нибудь подобное. Библию осталась, но отсебятины вы в нее достаточно добавили. Под любые нужды.