Корпорация счастья. История российского рейва

— Мы берем восемь новых приборов. Управляются компьютером, меняют цвета, стробоскопируют и машут лучами во все стороны. К тому же — горы заливочного света, дым, стробоскопы, пушки и три лазера. Кстати сказать, уже собрали все обогреватели. Кроме того, что стало тепло, это еще и очень красиво — ярко-красные линии, тянущиеся через весь павильон.

Начинался последний и самый суетный день перед отъездом в Москву. Дел накопилось такое множество, что, казалось, для их решения не хватит и недели. Целый день все носились по городу, собирали все, что необходимо было забрать, и встречались с разными людьми. К вечеру всем удалось собраться на Фонтанке. Вместе с ребятами из «Танцпола» в Москву ехали еще десять волонтеров, приглашенных работать на монтаже и во время вечеринки. После их отъезда в квартире должны были остаться лишь несколько человек, которым было поручено координировать отправку молодежи на поезде. Шумная компания, получив все инструкции и билеты, распалась на группы, чтобы самостоятельно добираться до Московского вокзала. Должен был ехать и Тимур с картинами. Пока поезд стоял на перроне, все нервно курили, высматривая его в толпе. За несколько минут до отправления он с довольной улыбкой появился на перроне, и компания с облегчением разошлась по вагонам. Уже очутившись в купе, Алексей уселся на полку и устало закрыл глаза. Тепловоз дернул, и поезд тронулся. Алексей улыбнулся, открыл глаза и обвел попутчиков повеселевшим взглядом:

— Поехали!

23

Андрей не понимал Москву, не чувствовал ее, не любил и никогда не воображат себя жителем этого раскинувшегося на десятки километров купеческого царства-государства. За всем, что виделось ему сейчас из окна машины, мчавшей их по московским улицам, он наблюдал, подавляя сонную утреннюю зевоту. На фоне неба цвета тающей ночи высились огромные дома, в этих тянущихся километрами громадинах горели окна, а за тысячами этих желтых квадратиков копошились десятки тысяч заспанных граждан. Эгоцентрично размышляя над значимостью своего появления в этом городе, Андрей брезгливо поморщился, представив смехотворную малость собственного присутствия в этом океане людей. Таких купе, как то, в котором он приехал сюда, в вагоне было десять, в составе было пятнадцать вагонов, на вокзале было пять поездов, а таких вокзалов тут только на одной площади оказалось три.

«Тут до нас никому нет дела», — мрачно подумал он, заранее настраиваясь на холодный прием, который окажет им Москва.

Но приглядевшись повнимательнее к замершей на светофоре улице, он улыбнулся и бодро сунул локтем в бок дремавшему рядом Мише. Дернув головой, Михаил очнулся и, потерев глаза, просипел:

— Ты чего? Приехали?

— Смотри, — сказал ему Андрей, указывая на длинный забор с красными лампочками, окружавший затянутое строительной сеткой здание.

Своей нижней частью забор утопал в придорожном сугробе, а выше, над отвалами грязного снега, был оклеен чем-то напоминающим гигантскую кинопленку. При внимательном рассмотрении эта кинопленка оказалась наклеенными в ряд плакатами Георгия Гурьянова — летчик со строгим лицом гордо смотрел в располосованное самолетами небо.

— Смотри! — в свою очередь толкнул Миша сидящего впереди Алексея.

— Подожди, — ответил ему Алексей. — Скоро еще не такое увидишь.

Выкрутившись из сложной дорожной петли, такси подкатило к небольшому сталинскому зданию и остановилось. Грязненькое, обсаженное перед входом традиционными елями, здание это оказалось третьеразрядной гостиницей «Колос». В фойе гостиницы стоял раскатистый гул — две группы, приехавшие с вокзала раньше, нервируя администратора, шумно требовали заселения.

После импровизированного завтрака появился нездорово бледный Бирман. Поздоровавшись со всеми, он озабоченно посетовал на миллион трудностей, приватно пошептался с Алексеем, томясь, выдал кое-какие деньги и сразу исчез.

Андрей, наблюдавший его унылую пантомиму, спросил у брата:

— Что-то случилось? Плоховато Женя выглядит.

Алексей улыбнулся и ответил:

— У них все время что-то случается, не обращай внимания. Собирай всех, поедем делами заниматься. У Бирмана предпусковая истерия.

Помощников с трудом выгнали на улицу, они выстроились в шеренгу по двое, похватали привезенные коробки и загрузились в автобус с надписью «Gagarin-party». Через два квартала автобус нырнул в охраняемые ворота и покатил по территории выставочного комплекса. Еще издали молодежь заметила реактивный самолет и высоченную сигару ракеты, торчащую посреди заснеженного парка. Ракета была настоящая, но и она терялась на фоне здания, высившегося куполом позади нее. Когда все выгрузились на снег, Алексей хлопнул по спине задравшего голову Мишу и с улыбкой спросил:

— Впечатляет? — Не получив внятного ответа, он поздоровался с курившим на входе милиционером и открыл тяжелую дверь: — Welcome!