Корпорация счастья. История российского рейва

— Трудно сказать, когда это будет. Но будет точно. Может, через три месяца, может, через полгода, — сообщил Тимур.

— Да, в нашем городе начинается настоящий зв е зд о пад,

— с улыбкой произнесла Ирэна.

Андрей, к своему стыду, не знал, кто такие эти Пьер и Жиль, и поэтому не смог оценить невероятности поведанной Тимуром новости. Однако если Тимур что-то рассказывал, то делал это с такой убедительностью, что все слушающие начинали верить ему безоглядно.

— Очень забавная история произошла вчера с Артемом Троицким, — продолжал Тимур. — Троицкий приехал из Москвы с телевизионщиками на ВестБама и еще до начала вечеринки записал собственное интервью, где говорил, что электронная музыка — гадость, ВестБам — бездарь, ну и прочее в том же духе.

— Так и что же? — смеясь, поинтересовалась Ирэна.

— Ну а потом он оказался на вечеринке.

— И?

— А часа через два прибежал, велел стереть свое интервью и записал новое.

Компания, слушавшая эту поучительную историю, дружно рассмеялась.

— А что он записал во второй раз? — спросил Алексей.

— Что электронная музыка — супер, а ВестБам — просто герой, — с улыбкой сообщил Тимур.

Почти бегом из танцпола в гостиную, вырвался Гарик. Налив в первую попавшуюся кружку вспенившегося вина, он жадно выпил глоток и, окинув веселым взглядом присутствующих, воскликнул:

— Напрасно сидите! Такой музыки вы теперь еще долго не услышите!

Он махнул в себя остатки вина и умчался в гудящий зал. Восторгаясь его преданностью музыке и умению развлекаться, все присутствующие радостно засмеялись и стали подниматься.

— Действительно, — заметила Ирэна, вставая, — какой смысл приятно сидеть, когда можно приятно потанцевать.

— Пойдемте, пойдемте! Все, все! Без исключений! Отправляясь вместе со всеми, Тимур доверительно взял

Алексея за плечо и негромко сказал:

— Помните, Алексей, наш с вами разговор в этой же комнате примерно год назад?

— Да, что-то такое припоминаю, — заулыбался Алексей, пытаясь вспомнить, о чем же они говорили.

— Вы тогда спрашивали у меня совета, и мы с вами разоткровенничались по поводу будущего...

— A-а! Да, конечно, прекрасно помню. Вы сказали, что этим сейчас никто не занимается и что это безграничная перспектива.

— По-моему, у вас все получилось. Судите сами: вы не бросили заниматься вечеринками, это оказалось нужным всем друзьям, и это стало вашим делом.

— Да, Тимур, спасибо, это был мудрый совет, мы действительно не знали, чем себя занять.

— Будущее, о котором мы говорили, Алексей, уже стоит у вас за дверью.

— Красиво сказано, Тимур.

— Пойдемте танцевать.

20

Невероятно жаркое лето 1991 года, доставившее столько мучений изнывавшим от духоты горожанам, к концу августа постигло неожиданное фиаско. Пылающее красное пятно на небе разогрело температуру до максимума и как-то резко сломалось, сникло. Балтийский ветер нагнал бесчисленную армию туч, порывисто задул, и из поднебесной пропасти полили затяжные дожди. Долгие, серые, еще не холодные, эти дожди низвергались с неба миллионами тонн воды, растекались по улицам, шумели и с утра до вечера барабанили по жести подоконников унылой дробью. Пытка этим звуком продолжалась день за днем. Этот август стал лих еще тем, что в Кремле происходила дележка власти. Народ волновался, и у всех на слуху было загадочное ГКЧП. Горбачева сместили, и в Москве началась такая неразбериха, что, глядя на все это, страна загудела тягостным шепотком. Невероятные события происходили и на берегах Невы. Новоизбранный мэр города Анатолий Собчак замкнул историческую ленту Мебиуса, и городу было возвращено его историческое название Санкт-Петербург. Но несмотря на навеваемое погодой уныние, путч в Кремле и реформаторские настроения в Смольном, события на Фонтанке, 145 шли своим чередом, неспешно разматываясь, как нитяной клубок.

Производство крупных вечеринок стало для «Танцпола» идеей-фикс, основным занятием, поглощающим всё время и силы. За два месяца, прошедшие после вечеринки с ВестБамом, были проведены еще два праздника в Планетарии. Играл Янис, оба раза с полным залом и с трудно контролируемым бандитским разгуляевом. Охрана в лице Вовы практически уже ни от чего не спасала. Получая деньга, он саботировал дело, все больше и больше раздражая «Танцпол» своей некомпетентностью. Помимо всего прочего, этот Вова стал нагло и напористо лезть в дела придираться к расчетам и требовать увеличения своей доли. Он приводил все новых и новых «защитников», и раз от разу они становились все гаже и бесполезнее.

Августовским вечером не имевшие телевизора и не следившие за политическими катаклизмами Алексей, Андрей и Миша сидели в своей квартире перед распахнутым окном и, прислушиваясь к потокам дождя, обсуждали проблемы, весьма далекие от страданий отечества.

— Послушайте, почему только Планетарии? — спрашивал у всех Алексей. — Нам нужно что-то предпринимать дальше. Это уже неинтересно. Наши друзья уже почти не ходят, всем надоело.