Корпорация цветов

Помимо народа аяснов триеллинами пользовались и некоторые Аидрэ-дэи. В частности Зои, которая регулярно отправлялась в аларин в качестве своеобразного мусорщика, всегда брала с собой гладкий камешек. Она считала, что даже если окажется в самой невообразимой передряге, камень выведет её на нужную дорогу. Камень ни разу не подводил, хотя возможно, Зои просто хорошо знала свою работу. В итоге камень стал своеобразной традицией, причем каждый раз это был новый триеллин. По возвращению из аларина дрэйка отправляла камень на кладбище и присматривала себе новый. Это была единственная привычка, которую Зои выработала сама, без чьей-либо подсказки. И, признаться, иногда дрэйка казалась сама себе заговорщицей, совершающей что-то противозаконное.

А Вирго Кратц научился использовать триеллины совершенно не так, как это делали аясны и его собратья. Вирго держал камни в ладонях до тех пор, пока не согревал их теплом собственного тела. А потом он говорил с ними, делясь самыми сокровенными мыслями. Камни запоминали его слова, а потом Вирго просто считывал информацию кончиками пальцев. И тут же делился с камнями новыми идеями. Если бы кто-то из старших услышал его, а услышав решил бы прислушаться, Вирго бы тут же отправился в аларин. Корпорации были не нужны мыслящие дрэи, детям же было дано право только на невинные игры и развлечения. Вирго же с младенчества был чужд каких бы то ни было развлечений, он всегда был мрачен и сосредоточен. Так было до тех пор, пока он не познакомился с двумя закадычными подружками, Зои и Нанарин.

Зои было шесть лет, Нарин едва исполнилось пять, и это были две очаровательные девочки, совершенно не похожие друг на друга. Беленькая и довольно солидная Зои, которая всегда старалась делать всё по порядку и непоседливая тёмноволосая Нанарин, для которой не существовало никаких запретов. Зои была аккуратной до педантичности, всегда одета в удобный костюм из тонкой шерсти, но в глубине души она сильно завидовала Нарин, которая всегда разгуливала в одних белых трусиках, щеголяя тёмно-коричневым загаром. Именно Нанарин была инициаторов всевозможных проказ, за которые регулярно получала от взрослых взбучку. А Зои смотрела на младшую подругу с открытым ртом, обожала её всем сердцем, однако никогда не стремилась этого показывать. Она с восторгом принимала любую выдумку озорной Нарин, но когда та изъявила желание подружиться с тихим соседским мальчиком Вирго, Зои резко воспротивилась.

— Нам и вдвоём хорошо, — говорила она, строго глядя на Нарин. — А ещё с ним никто не дружит, значит он плохой. А ещё он… ну, в общем, мальчишка.

Спустя каких-то несколько дней Зои с удивлением выяснила, что этот мальчишка знает сотни самых интересных историй, которые с удовольствием рассказывает. Жутких, леденящих душу историй, после которых трудно уснуть ночью и страшно пройти по тёмному коридору. Вирго потчевал подружек сказками о призраках, выходящих из ночного тумана и мертвецах, золотых львах с человеческими головами и чудовищах, живущих в сырых подвалах. Девочки слушали его, затаив дыхание, а каждый вечер перед сном обещали никогда больше не просить Кратца рассказать что-то страшное. Но на следующий день они первыми бежали к Вирго и получали новую порцию ужасов.

Зои и Нанарин познакомились с Вирго Кратцем также просто, как и знакомятся почти все дети. В случае с Вирго, правда, имело место небольшая заминка, всё-таки Вирго в свои десять лет соображал лучше иного двадцатилетнего, и знакомство с маленькими девочками не представляло для него особенного интереса. Но вскоре Кратц сообразил, что в лице Зои и Нарин он может обрести благодарную аудиторию, которой ему так не хватало. Дети подружились, и подружились крепко, но их отношения были довольно неровными. Так, например, Нарин души не чаяла в Вирго, буквально боготворя старшего товарища, а Вирго, напротив, предпочитал шумной и непоседливой аяснийке тихую и всегда сосредоточенную Зои. Зои в свою очередь не знала и сама, как относится к своему тщедушному товарищу. Иногда ей казалось, что из-за него она теряет преданность Нарин, и тогда она начинала практически ненавидеть Вирго. А порой была даже немного влюблена, ровно настолько, насколько умеет любить ребёнок.

Вирго познакомил своих подружек с Градэ Аннади, смотрителем моста Фарго. Самого моста давно не было, но должность смотрителя с древних пор сохранялась за семьёй Аннади. В отличии от своих предшественников Градэ искренне верил в то, что великий мост, соединяющий берег и чаячий остров будет когда-то отстроен заново. И эту веру он вдохнул в доверчивые и чуткие сердца детей.

Кратц часто в одиночестве скитался по морскому берегу, перебирая пальцами множество триеллинов, лежащих в карманах. В один из дней он столкнулся с худощавым стариком в выцветшей жилетке, который шел вперёд, сосредоточенно глядя себе под ноги.

— Смотри куда идёшь, — грубо бросил старик. Вирго поёжился и едва слышно прошелестел:

— Простите.