Корпорация цветов

— Никогда не говори этого, — строго перебил старик и в его вкрадчивом голосе появились холодные нотки. — Никогда не говори заранее, что чего-то не можешь. Сначала попробуй и пусть даже у тебя ничего не выйдет, но зато ты будешь знать, что сделал всё что мог. Ты меня понял?

Вирго кивнул, доверчиво опустив голову на плечо старика. С Градэ ему было необычайно уютно и легко. Впервые взрослый общался с ним как с равным, безо всякого снисхождения объясняя что-то непонятное. Старик нравился мальчику, хотя Кратц никогда не высказывал вслух своей симпатии. Ему просто было хорошо.

— Гляди-ка, — сказал Градэ, доставая из кармана небольшой туго набитый полотняный мешочек. Он высыпал его содержимое прямо на землю и посмотрел на Вирго. — Знаешь, что это?

— Конечно, — с некоторой долей удивления ответил Кратц. — Это триеллины. Неразлучники.

— Да-да, — лукаво кивнул старик, — и все так думают. Но мы-то с тобой знаем, что это не просто путеводные камни, верно?

Вирго нахмурился и долго не отвечал, сосредоточенно глядя на груду округлых камешков. Он облизал губы чуть красноватым языком и неуверенно проговорил:

— Я думаю, что они больше чем… чем камни. Они всё помнят и они, они… О, господи, я не знаю. Просто я думаю, что иногда некоторые из них меня понимают. Я не знаю как, но мне кажется, что они умеют слушать.

— Верно, — улыбнулся Градэ. Кожа на его щеках собралась в глубокие складки, на плохо выбритом подбородке появилась ямочка. — А знаешь почему они умеют слушать, паренёк?

— Нет.

— Тогда смотри.

Старик взял камешек с несколькими серебристыми прожилками и ловко провернул его между пальцами. Раздался лёгкий хруст, триеллин треснул и вдруг развернулся в маленькое золотое крылышко, которое старик аккуратно ухватил двумя заскорузлыми пальцами.

— Арли-цеи, — произнёс Градэ, почти прорычав первую часть слова и смягчив вторую. Казалось, слово вырвалось из его рта быстро и разительно, как стрела, пущенная из лука. Вирго вздрогнул и поёжился.

— Что это?

— Дай-ка руку.

Кратц опасливо протянул вперёд левую руку ладонью вниз. Градэ нетерпеливо схватил его за запястье и положил почти невесомое крылышко сверху. В тот же миг сильная, почти непереносимая боль пронзила руку мальчика, заставив истошно закричать. Крыло прожгло тонкую кожу и принялось методично высверливаться всё глубже и глубже. Несколько мучительно долгих мгновений старик крепко держал извивающегося Кратца, потом быстро провёл по его руке ещё одним триеллином и вытянул крылышко обратно. Снова раздался знакомый щелчок, и арли-цеи сложилось в маленький круглый камешек. На руке перепуганного Вирго не осталось и следа.

— Такая вот механика, братец, — усмехнулся старик. — Ну, ну, не реви, всё уже кончилось.

Градэ похлопал себя по карманам, извлёк носовой платок сомнительной чистоты и неумело вытер слёзы с лица Кратца.

— Не реви, говорю тебе. Больше не будет больно.

— Зачем вы это так, господин Аннади? — всхлипнул Вирго. — Что вы со мной сделали?

— Это живое золото, мой мальчик, — задумчиво протянул старик. — А золото, каким бы оно ни было, жаждет крови. Арли-цеи не жестоки, они просто чувствуют горячую кровь и желают соединиться с ней. Не пить из открытой раны, а впитаться под кожу, прижаться к пульсирующим венам. Такова их природа. Ты знаешь что-нибудь о природе вещей?

Кратц помотал головой, на всякий случай пряча руки за спину. Градэ кивнул:

— Так я и думал. Видишь ли, голубчик, многие вещи мы постигаем, только вступая в своеобразные отношения с обществом. Мы говорим "небо синее" и прекрасно понимаем друг друга, потому что когда-то очень давно заключили договор, — называть бесконечную глубину над головой небом, а цвет, в полной мере отражающий его тон, синим. Но разве ты можешь поручиться, что я вижу небо такого же синего цвета, как и ты? Быть может для меня "синий" это ярко-малиновый, но ты не можешь видеть моими глазами и потому просто принимаешь на веру то, что наше общее небо действительно синее. Ты понимаешь меня?

— Отчасти, — сказал Вирго, пытаясь осмыслить услышанное.