Корпус-3

Я знаю, что Корабль надо мной, но понятия не имею, как он выглядит. Грязный «снежок» я видел сверху, и он мне знаком. Я могу вспомнить, как он выглядит, или по крайней мере придумать это, сделать так, чтобы картинка была убедительной и непротиворечивой. «Снежок» огромен, его и за несколько часов не обойдешь. Он состоит…

Из воды.

В основном из воды и камня.

Постепенно мне становятся понятны правила игры. Мои знания фрагментарны. Их объединит только сочетание опыта, наблюдений и… чувства вины. Травма. Если я облажаюсь, то обрету новые знания. Выходит, я узнаю очень много, если умру.

Вдруг я понимаю, что частично обошел вокруг «снежка» и теперь могу посмотреть вверх. Увы, ничего не выходит. Я знаю, надо мной что-то новое — еще одна широкая балка, соединяющая другой Корабль с противоположной стороной «снежка». Хотя на самом деле не совсем с противоположной.

И как выглядит та сторона, я тоже не знаю.

Корабли большие, хотя по сравнению со «снежком», разумеется, выглядят карликами — это известно любому школьнику. Снежный ком — словно огромный желток; в нем — все необходимое для того, чтобы доставить нас к месту назначения.

Но мне ведь снилось, что мы уже прибыли. Так сказал Сон.

МЫ!

ЗДЕСЬ!

Очевидно, что нет, и размеры «снежка» это подтверждают — он должен быть израсходован почти без остатка.

Я продолжаю путь. Изредка мне все же удается поднять глаза и увидеть невероятную россыпь огней. Звезды. Вселенная. Призрачно-бледные огоньки. Галактика. Затем я оказываюсь в третьей точке «снежка», где не могу посмотреть наверх снова, потому что я знаю, что там, но не представляю себе, на что это похоже… пока не знаю.

Третий Корабль — точнее, третья часть Корабля. Трио, привязанное к огромной ледяной луне, летит под звездами и облаками.

Нет. Среди звезд. Луна, отмеченная змеиным следом, потерянно бредет среди звезд.

Ненавижу эти галлюциногенные догадки. Разум не игрушка. Мы — то, что мы знаем; знания и воспоминания должны быть упорядочены и легко доступны. Ведь я учитель, в конце-то концов.

Мне нужно помочиться, а еще я очень хочу пить.

Я открываю глаза — на самом деле просыпаюсь. Голова по-прежнему как в тумане. Во сне я понял что-то важное — три Корабля, три части. Мы не там, где должны быть. Все не так, как должно быть.

Перед диваном висит пакет, привязанный бечевкой к моему запястью. Я отвязываю ремень и свободно парю, думая о том, как помочиться в условиях невесомости, шарю в пакете в поисках бутылки с водой.

Затем раздаются крики и вопли.

От шока я описался. Капли мочи вытекают из шортов и разлетаются во все стороны. За пределами шара, в котором я спал, ничего не видно. Я фокусирую взгляд на полупрозрачной поверхности. Раньше ее закрывал слой пыли; теперь на ней красновато-коричневые пятна и подтеки. В конце одного из них отпечаток ладони и длинные следы, оставленные пальцами.

Снаружи быстро движутся силуэты, отбрасывающие тени на поверхности шара. По «домикам» проносится эхо глухих ударов.

Кряканье и птичьи трели невыносимы, но вскоре они прекращаются. Воплей не слышно; девочка молчит — возможно, она сбежала или спряталась.

Я смотрю на вход в пузырь. В отверстие, которое находится сразу за диваном, лезет что-то огромное, красное, извивающееся — вроде бы рука. Она покрыта толстыми щетинками или шипами, а на конце у нее шипастая дубинка. Я хватаюсь за ремень и тяну себя вниз, а затем, обнимая подушки, втискиваюсь в щель между диваном и поверхностью пузыря и сижу там, пытаясь не издавать ни звука.

Красная рука колотит по дивану, пытается добраться до меня. Она знает, где я. Она хочет меня.

И, словно этого мало, я чувствую еще один толчок. Корабль раскручивается; возвращается сила тяжести. Невидимые силы отрывают меня от дивана, и я повисаю на ремне. Мышцы натягиваются по мере того, как нарастает ускорение.

Шипастая рука подается назад — она молотит из стороны в сторону, двигаясь по огромной, страшной дуге. Поверхность пузыря покрывается новыми каплями. Я чую отвратительный, сладкий запах человеческой крови и едва удерживаюсь, чтобы не заскулить. Если я издам хоть звук, то мои рыдания превратятся в вопли, — я точно знаю, что это существо обожает, когда кто-то живой вопит.

Тут я слышу стон. Это не девочка, и не Костяной Гребень — Собиратель, ведь тот крякал, — и возможно, мой пузырь залит его кровью. Снаружи идет бой. Коричневато-красная рука, сжимающая кого-то, размахивается и бьет по пузырю, отчего все скопление дрожит и трясется.

Я выползаю из-за дивана, вновь хватаюсь за ремень и двигаюсь прочь от центра. Вход в «пузырь» почти рядом. Сила тяжести разворачивает его вниз, к периферии Корабля. Надо вытащить себя наружу и спрыгнуть, пока красная рука меня не схватила. Надеюсь, она только одна, а не целый клубок…

Но прежде чем я успеваю что-то предпринять, свет загораживают тени. В отверстие с хрустом проникает что-то темное — сложившись вдвое, ногами вперед. Ладонь, сжатая в кулак, так близко, что едва не касается моего носа.