Корпус крылатой гвардии

войск и противодействовала штурмовикам и бомбардировщикам. Снова развернулась

острая борьба за господство в воздухе над полем боя. Летчики 1-го гвардейского иак,

проявляя стойкость в бою, не выпускали инициативы из своих рук. Они всюду

атаковали противника первыми и навязывали ему бой.

7 августа 1944 г. шесть Як-9 64-го гвардейского иап под командованием гвардии

капитана К. О. Штойко сопровождали шестерку штурмовиков Ил-2. В районе

Радзивилишкиса на высоте 1000 м летчики заметили десять Ю-87 под прикрытием

шести ФВ-190. Бомбардировщики противника направлялись в сторону наших войск.

Штурмовики к моменту встречи с противником уже отбомбились и уходили от

целей. Гвардии капитан К. О. Штойко на всякий случай оставил пару истребителей

[198] для прикрытия штурмовиков, а сам во главе звена атаковал бомбардировщиков.

Вражеские истребители оказывали отчаянное сопротивление, но гвардейцы все же

вынудили бомбардировщиков сбросить бомбы мимо целей и повернуть обратно. В этом

воздушном бою наши асы сбили два бомбардировщика и один истребитель врага.

Штурмовики и прикрывавшие их истребители потерь не имели.

Еще один характерный бой произошел 16 августа 1944 г. В этот день гвардии

капитан П. Андреев в паре с гвардии лейтенантом С. Пешковым поднимались в воздух

восемь раз. На последний боевой вылет командир 3-й гвардейской иад поставил

летчикам задачу повторно разведать вражеский аэродром Инстербург.

Вскоре после перелета линии фронта летчикам из-за плотной облачности

пришлось снизиться до 200—300 м. Примерно в 20 км от Инстербурга Андреев и

Пешков заметили три «фокке-вульфа», летевших на той же высоте встречным курсом.

Поравнявшись с самолетом Андреева, летчик ведущего «фокке-вульфа» погрозил

капитану кулаком.

«Меня это страшно разозлило, — вспоминает Павел Николаевич Андреев. —

Прошли, думаю, те времена сорок первого года, когда вы могли позволить себе такую

наглость. Но теперь сорок четвертый год, и мы уже на подступах к фашистским

границам. Теперь мы хозяева положения в воздухе и на земле. Свалил я свой

«лавочкин» в глубокий вираж, так что в глазах потемнело, и почти мгновенно оказался

в хвосте у фашиста. Нажал сразу на все гашетки и в упор расстрелял его. «Фокке-

вульф» от взрыва бензобаков и боеприпасов разлетелся [199] на куски. Летчик даже не

смог воспользоваться парашютом. Правый ведомый гитлеровец со страху так рванул

свой самолет в сторону, что чуть не перевернул его на спину. Не справившись с

управлением, фашист сорвался в штопор и врезался в землю.

А тем временем Сергей Пешков расправился со вторым ведомым гитлеровского

звена.

Разгоряченные скоротечным успешным боем, мы с Пешковым потеряли друг

друга. Пробив облачность, на высоте 3500 м я увидел Пешкова, который тут же

пристроился ко мне. Продолжаем выполнение задания.

На вражеском аэродроме мы обнаружили до 40 самолетов: около 20 «Юнкерсов-

88» и «Хейнкелей-111» и столько же «фокке-вульфов».

Доложив командованию по радио о результатах разведки и воздушного боя,

развернулись и пошли домой, взяв курс на Шяуляй. Через несколько минут лейтенант

Пешков заметил сзади ниже нас два «фокке-вульфа», о чем доложил мне. Поскольку

задание по разведке было выполнено, я решил атаковать противника. Командую:

«Разворот на сто восемьдесят градусов, атакуем в лоб!» Ведомый предостерегающе

крикнул: «Боеприпасов-то мало!» Делаю контрольное нажатие на гашетки — пушки и

пулеметы молчат. Но своего решения не изменяю, хотя мы имели возможность

свободно уйти от «фокке-вульфов».

Стремительно сближаемся на лобовых курсах. Фашисты попались упорные — не

отворачивают. Не отворачиваю и я, но все же, чтобы избежать прямого лобового удара,

дал немного левую ногу. Самолет пошел со скольжением. Через несколько секунд на

страшной скорости правая плоскость «лавочкина» ударилась о ведущий «фокке-вульф».

У того отвалилось больше половины правого крыла, и он свалился в штопор, из

которого уже не вышел до земли.

Мне повезло больше. У «лавочкина» разрушилось около трети правой плоскости.

Самолет сразу бросило вправо, но я громадным усилием удержал его от разворота, а

затем, плавно двигая рулями, повел его на свой аэродром.

Пока я мерялся силами и крепостью нервов с протараненным «фокке-вульфом»,

Сергей Пешков сбил его ведомого». [200]

На сильно поврежденном самолете Андреев все же дотянул до аэродрома и

запросил по радио разрешение на посадку. Сажать покалеченную машину, конечно,

было небезопасно. Поэтому командир полка Герой Советского Союза гвардии майор В.

А. Луцкий садиться Андрееву не разрешил, а приказал ему воспользоваться

парашютом. Покинутый летчиком самолет упал за аэродромом.