Корпус Вотана (Недомаг-мажор) (СИ)

Плита бесшумно отъехала в сторону, открыв мальчику длинный ровный коридор, хорошо освещенный невидимыми светильниками. Ярослав смело шагнул внутрь, а плита столь же бесшумно встала на место, надежно отрезав исследователя от внешнего мира. Никаких выемок для обратного открытия не наблюдалось. То ли система по принципу “где вход там и выход” не работала, то ли способ открытия изнутри был иным, только Ярославу оставалось следовать вперед, надеясь на чудо.

Коридор был чистым: ни пыли, ни паутины, словно его каждый день убирал наряд. Не слишком широким, очевидно, не предназначенным для романтических прогулок. А еще — очень длинным. Мальчика утешало то, что ход шел в направлении, где, по его предположениям, и должна была находиться кухня, а еще лучше — кладовая.

Наконец, появилась арка с почерневшей от времени дверью. Ярослав предположил, что это выход в камин. Он приложил к выемке в двери перстень, и створки бесшумно растворились.

К огромному разочарованию Ярослава оказался он не в кухне, не в кладовой и даже не в столовой, а бывшей часовне замка, в склепе которой покоились представители рода начиная с Вулфрика Жестокого. Ее убранство было сделано из костей и черепов убитых им ариан. Не удивительно, что ее назвали Часовня Смерти.

Популярностью это место не пользовалось с момента постройки. Вотаны — сами потомки богов, набожностью не отличались, и религию использовали только как инструмент власти. Когда в замке устроили Корпус, часовню стали использовать для короткого, на пару-тройку часов, ареста кадет. Обстановка помещения вызывала ужас даже у самых стойких.

Свет проникал через единственное окно за огромным распятием. Фигура Христа была столь реалистична, что ходили слухи, что это живой человек, превращенный в камень. Едва заметно пахло ладаном — запах, который Ярослав терпеть не мог.

Страха он не испытывал. Тот, кто с детства воспитан на эпосе о кровавых деяниях предков, должен бояться лишь собственного отражения в зеркале.

Вулфрик считался одним из образованнейших людей своего времени, переписывался с философами и учеными. Папа Римский Дамасий I (300 — 11 декабря 384) называл его “лучшим из христиан”. А вот чувство юмора у основателя было весьма специфическим.

Ярослав подошел к распятию, в основание которого легли черепа священников, отказавшихся признавать единосущность Отца и Сына и принявших за это мучительную смерть.

На одном сохранилась полустертая надпись: Nihil eva… Кадет провел по буквам и с ругательством отдернул руку порезавшись.

Кровь впиталась, и отчетливо проступили буквы: “Nihil evanescit in aeternum”. Глазницы всех черепов начали светиться, а крест отъехал в сторону, обнажив ступени узкой лестницы, освещаемой такими же “светильниками”.

Недоумевая, кому понадобилось делать потайной проход к хранилищу гробов, Ярослав все же решил удовлетворить любопытство.

Лестница вела в небольшую комнату, на стенах которой на латыни было высечено обращение Вулфрика к потомкам.

Начиналось оно традиционным перечислением титулов, продолжалась нудным списком подвигов и деяний, а заканчивалось словами на основании статуи самого Вулфрика: “если сочтен достойным, прими древнее наследие, но помни, что знание не дается без труда”.

Перед статуей на каменном пюпитре лежала огромная книга в кожаном переплете, обитом металлическими полосами. На застежке красовался герб Вотанов.

Ярослав коснулся его все еще кровоточащим пальцем. Древние были просто помешаны на магии крови. Книга раскрылась. Удивительно, но текст в ней был не на латыни, а на нормальном литературном русском языке.

Прочитав несколько строк, Ярослав ошалел. Получалось, что большинство того, что пытались втолковать ему учителя, было лишь символическими ритуалами и клоунадой для простаков?! Это, определенно, требовало вдумчивого изучения.

— Ну и как я унесу эту махину с собой, а, дедушка? — Обратился Ярослав к статуе.

Его бы не удивило, если она вдруг заговорила. Но на это фантазии основателя не хватило, а жаль. Вместо слов, книга уменьшилась и стала размером с блокнот.

— Здорово! А ты можешь принять вид попроще? Чтобы в глаза не бросалось?

Книга послушно превратилась в бумажную, обложка гласила: “Рассуждения Диодора Торсийского о плоскости Земли”

— Да, такое, пожалуй, никто читать не станет. — Согласился Ярослав и убрал книгу в карман.

Глава 10

То ли бог покровительствует не только пьяным и дуракам, то ли отдельные боги делают исключиние для своих потомков, но Ярославу удалось не только незаметно покинуть часовню (благо двери не были заперты), но и благополучно добраться до казармы, где его отсутствие, если заметили, то, увидев книгу, решили, что он посещал библиотеку.

Библиотек в Корпусе было две. Одна классическая: со строгим библиотекарем Морозовым Антоном Викторовичем, который, одному Одину известно как, управлялся со старомодной бумажной картотекой, вручную заполнял читательские билеты и строго следил, чтобы кадеты вовремя возвращали книги. Здесь, преимущественно, была собрана литература, связанная с учебой: справочники, энциклопедии, специализированные журналы.