Корпус Вотана (Недомаг-мажор) (СИ)

В светской хронике эта “скромница” мелькала чуть ли не еженедельно. То дебош в ночном клубе, куда простого человека на выстрел не подпустят, устроит, то разобьет флаер, на штурвал которого простой человек будет копить лет 50, то громко расстанется с очередным любовником…

К счастью, через полчаса роту вывели на прогулку. Назвать движение строем с песней “прогулкой” мог только человек с извращенным чувством юмора. Если бы педагог Ярослава по вокалу слышала этот вой… Впрочем, для инфаркта ей бы хватило и того, что петь приходилось на открытом воздухе осенним вечером.

Ярослав просто беззвучно открывал рот. Голос ему пригодится для выступлений перед благодарным народом, собравшимся на площади, чтобы радостно приветствовать своего монарха и распекания нерадивых министров.

— Взвод, — сказал Смирнов, когда кадеты вернулись в расположение, — Даю десять минут почистить бивни и вымыть копыта.

Ярослав посчитал ниже своего достоинства мчаться в уборную как оглашенный, поэтому оказался в конце двух очередей: к умывальникам и специальным раковинам для мыться ног.

Зато ему представилась возможность оценить все великолепие этой комнаты.

Вся сантехника была вырезана из драгоценного каррарского мрамора. Над ней висели венецианские зеркала в бронзовых рамах.

И среди всего этого великолепия плескались мальчишки, понятия не имевшие об окружающем их богатстве.

Ярослав специально заглянул в туалет, чтобы проверить, не золотые ли там унитазы? Увы, нет. Каменные скамьи с отверстиями. Правда, также облицованные каррарским мрамором.

Стало ясно, у кого Калигула позаимствовал идею яслей из слоновей кости для своего любимого коня…

Последним штрихом невыносимо долгого дня стала вечерняя поверка. Сегодня ее проводил Смирнов.

— Поскольку в роте появился новенький, напоминаю правила проведения вечерней поверки. — Сержант, подражая взводному, медленно шагал вдоль строя. — По команде дневального бросаете все дела и в две шеренги выстраиваетесь на взлетке.

— А если кто-то на… хм… унитазе сидит? — Осведомился Вотан.

Смирнов, получивший от друзей пакет сладостей и предвкушавший вечер наслаждений, находился в приподнятом настроении.

— Значит, подрывается и летит, роняя кал. Кто не уложится в 3 минуты, после отбоя будет участвовать в интересных спортивных играх в составе своего взвода. Один за всех и все за одного.

Далее, в шеренге стоим по стойке “смирно”, подбородок смотрит вверх на 45 градусов. Для прогуливавших геометрию — на косяк двери в спальное помещение.

Услышав свою фамилию, кадет громко и четко отвечает “Я”! Если кадета нет в роте, дежурный по роте объясняет причину его отсутствия на поверке. Как то: в наряде, в госпитале…

— Умер?

— С радостью услышу это после вашей фамилии, кадет Вотан.

— А как понять, громко я кричу или нет? — Не унимался Ярослав.

— Это решит проверяющий. Так что кричите так, чтобы легкие из глотки выскакивали. Если все понятно, приступаем к проверке. — Безобразов Андрей!

Ярослав дернулся, услышав фамилию канцлера.

— Навечно зачислен в списки Корпуса. — Откликнуся дежурный.

— Вотан Неомир!

— Навечно зачислен в списки Корпуса.

Далее последовала еще сотня фамилий ныне здравствующих или почивших в бозе выпускников Корпуса, прославивших его на службе Отечеству.

Ярослав хотел задать очередной вопрос, но получил от Архипова болезненный тычок в бок.

Обычно число попыток провести поверку доходило до пяти, но сегодня Смирнову очень хотелось сладкого, поэтому он ограничился двумя.

— На кой черт зачитывать фамилии тех, кто закончил Корпус?! — Пожаловался Ярослав подневольным ушам Архипова. — Это же минут десять времени!

— Историческая память.

— Ну так на стендах напишите! История не порно-журнал, чтобы на него… не важно.

— А ну-ка, — громко, чтобы услышали все, сказал кадет Семенов, — поподробнее, ваше аристократейшество. Вы что же, журнальчики всякие смотрите?

— А то! — Не моргнув глазом солгал Ярослав и заслужил восторженные взгляды однокашников. — Журналы что? Мелочь. Я и в ночные клубы ходил, со стриптизом.

— Это что такое? — Удивился Архипов, который слыхом не слыхивал о таком.

— Деревня! Это когда девушки перед тобой раздеваются.

— Эка невидаль. Да мы с пацанами каждую субботу такое в бане видели.

— Дурак ты, Архипов. Одно дело в щелку подглядывать, а другое, когда они сами перед тобой…

— И что, полностью раздеваются?

— Только для самых важных клиентов. У меня в клубе отдельный кабинет. — Продолжал сочинять Вотан, который не видел ничего развратнее балета.

— А ну, спать, прыщавые извращенцы! — Рявкнул услышавший разговор Смирнов. — А то устрою вам стриптиз в одних противогазах.

Кадеты разбежались по кроватям, как мыши, увидевшие кота.

В спальне было холодно, Ярославу еще повезло спать у стены, от окон сквозило так, что становилось непонятно, зачем их вообще ставили? Закутавшись в одеяло, как кокон и промучавшись пять минут, Вотан забылся глубоким сном усталого человека.

Он стоял в древнем, заросшем паутиной храме. Стены украшали резные каменные фигуры не то демонов, не то иных мифических существ.