Коррант

…Он пришёл в свою контору как всегда без пяти девять. Конечно, контора — это громко сказано, но всё, что положено адвокатской конторе, на месте. Его стол, шкаф для книг и маленький несгораемый шкаф, изображающий сейф для очень важных бумаг, стулья у стола и вдоль стен для посетителей и клиентов и даже стол для секретаря. Мебель размещена достаточно хитроумно, чтобы создать хотя бы иллюзию приёмной и его кабинета. Секретаря, вернее, секретарши — очкастой девчонки с юридического факультета — сегодня не было. Женщинам всё-таки разрешили получать юридическое образование, удалось пробить, и он как один из авторов и толкачей этой идеи сразу взял новоиспечённую студентку — будущего юриста — на работу. Платить много он не мог, его самого адвокатская практика кормила не очень: слишком много несостоятельных клиентов, которым некому помочь, кроме него. Но и Арринга работала не за плату, а для практического опыта. Оказалась она добросовестной, максимально исполнительной, старательно зубрила своды законов, дополнений, толкований и комментариев, но как раз вчера, краснея и заикаясь, попросила отгул по личным надобностям. Потому он так и удивился, когда, войдя в ещё без полного освещения и потому сумрачный коридор, увидел у своей двери нечто тёмное, отдалённо напоминающее сидящего на корточках человека. Клиент? Но все адвокатские конторы открываются в девять, приходить раньше не имеет смысла, если только клиент не местный, а прямо с поезда или если ему негде ночевать. Когда он подошёл к своей двери и достал ключи, клиент вскочил на ноги и оказался совсем молоденьким фактически мальчишкой, бедно одетым и с большой плотно набитой и явно тяжелой дорожной сумкой.

— Вы… вы Стиг Файрон? Адвокат? — спросил парнишка звенящим от сдерживаемого напряжения голосом.

Точно, клиент, и судя по многим признакам, ну, очень малоимущий.

— Да, это я, — он открыл дверь и посторонился, пропуская парнишку вперёд. — Проходите.

Парнишка вошёл, огляделся с затравленным выражением, подошёл к его столу, грохнул на него свою сумку и дёрнул молнию. В сумке лежала военная форма, а сверху гордо красовался автомат.

— Вот, — сказал парнишка, — я дезертир.

Он ошеломлённо молчал, но следующая фраза повергла в состояние, близкое к шоку.

— Он сказал, чтобы я шёл не домой, там комендатура, а к вам. Он сказал: Жук поможет и гемов не возьмёт.

В этом мире Жуком его называл только один человек…

…Стиг лениво подтянул к себе пачку сигарет и закурил, равнодушно глядя на въезжающую на стоянку серебристо-серую легковую машину. Не та и потому неинтересна…

…После третьего повтора рассказ парнишки стал более-менее последовательным и понятным. Он связался с конфликтной комиссией в Союзе ветеранов — Друг и здесь был верен себе, не просто свалив на него это дело, а сразу подсказав наиболее приемлемое направление действий. И оттуда сравнительно быстро приехали три ветерана. Парни, как и говорил Друг, надёжные и знающие, как решать такие проблемы. Парнишка явно струсил, когда в кабинет ввалилась эта троица, но покорно, со спокойствием отчаяния повторил свой рассказ.

— Не врёт, — констатировал старший в троице сержант с распаханной осколочным шрамом щекой. — Мы про тот гарнизон уже не в первый раз слышим. Только одно, пацан, неясно. Не мог ты от гарнизона до «Дамхара Товарного» в одиночку добраться. Так что не ври, в лесу ты бы не выжил, а в посёлках тебя бы кормить не стали.

— Волосатики формы не любят, — кивнул второй, — пакостят, как могут. Раскалывайся, пацан.

Парнишка шумным вздохом перевел дыхание, затравленно оглядел нависающих над ним ветеранов, его, сидящего на краю стола, и… и понял, что надо отвечать, и отвечать правду.

— Меня… меня вывезли, в фургоне. Через оцепление, а потом мимо плотин.

— Врёшь, плотины по первой категории охраняются.

— Мы понизу проехали, над самой водой.

Молчавший до этого третий ветеран присвистнул.

— Однако, отчаюга шофер, я тамошние мосты знаю. Гиблое дело. Кто он, пацан?

— Он… — парнишка снова вздохнул, — он раб, в ошейнике.

Ветераны переглянулись.

— Он… его не было, — парнишка был близок к истерике, — и ничего он мне не говорил, и… и я…

— Стоп, — вмешался он. — Сейчас ты нам всё расскажешь о нём, и мы решим, что было и чего не было.

Ветераны заинтересованно кивнули…

…Разумеется, сопротивляться парнишка не смог и рассказал всё, как было. Рассказ был фантастичен, неправдоподобен до безобразия. Для любого, кто не знал… его Друга. Да, он его узнал сразу, даже в этом описании. Вопросительно глядящим на него ветеранам он кивнул и сказал.

— Не врёт. Но…

— Ясно, — перебил его старший. — Так, пацан. Сейчас пойдёшь с нами, мы тебя пристроим. Не трусь, от расстрела тебя отмажем.

— Не война, — хмыкнул второй.

— А теперь так, пацан. От гарнизона до пакгаузов ты дошёл лесами. Маршрут мы тебе проработаем, что жрал по дороге, научим. А про того парня…

— Забудь, — вмешался он. — И вы забудьте.

— Не дурнее тебя, адвокат, — ответил старший. — Но, если что… дай сигнал. Парень наших кровей, поможем.