Корректировка 2 (СИ)

— Ну, здравствуйте, Иван Николаевич! — хозяин кабинета был само радушие. — Как ваше самочувствие? Понимаю, понимаю, отмутузили вас от души. Но ничего, доктор сказал, что переломов и серьезных повреждений нет, а синяки и шишки, они до свадьбы заживут. Дело-то молодое, верно, Иван Николаевич?

Это «Иван Николаевич», Ване решительно не понравилось. Как не понравился хозяин кабинета, который оказался тем самым типом из военкомата. Если вышестоящий чин так к тебе обращается — непременно жди каких-нибудь подлянок…

* * *

По прибытию на базу (так Иван окрестил для себя расположившийся посреди леса комплекс зданий) его немедленно отправили в душ, после которого он попал на осмотр к врачу. Сухая и деловитая врачиха велела снять выданный после душа халат, под которым к величайшему Ваниному смущению, ничего не было. Затем она тщательно его осмотрела, заглянув буквально везде.

Долго цокала языком и качала головой, разглядывая синюшные ушибы и багровые кровоподтеки. Затем взяла какую-то остро-пахнущую мазь и стала аккуратно натирать ей места повреждений. Было больно и холодно.

Потом, усевшись за стол, врачиха принялась записывала что-то в толстой тетради, точь-в-точь, как участковый терапевт на приеме в поликлинике. Мельком глянув через стол, Иван увидел там свою фамилию. Ишь ты, уже и историю болезни завели.

Закончив писать, докторша разрешила одеться. Покопавшись в холодильнике со стеклянной дверкой, выдала горсть разноцветных таблеток, заставив их тут же проглотить, чуть ли в рот при этом не заглядывала.

Далее последовал черед, какой-то темной маслянистой жидкости, оказавшейся удивительно горькой на вкус, коей пришлось употребить целую мензурку. Причем запить горечь докторша не дала, сказав, что придется потерпеть.

Терпеть Ивану было не привыкать и через двадцать минут, уже переодетый в собственную одежду, постиранную и высушенную, он предстал перед этим самым типом. Табличка на двери кабинета гласила, что майор В. П. Сидорчук является зам. нач. снаб… чего-то там.

* * *

— У меня Иван Николаевич для вас две новости, обе хорошие, — Сидорчук выдержал паузу, словно ожидая реакции на свои слова. Реакции не последовало, и он продолжил. — Так вот, собственно, новости. Первая: охранник кафе «Жар-птица», которому вы давеча пробили череп, выжил. Есть шансы, что обойдется без последствий.

Иван при этих словах поморщился, словно опять заставили выпить еще одну мензурку маслянистой жидкости.

— Вижу, вы полны раскаянья? — констатировал Сидорчук, наблюдавший за его мимикой, — это подтверждает наши выводы о том, что вы порядочный человек и ответственный гражданин. Оступились, с кем не бывает. Поступок ваш достоин сожаления, но и только. Поэтому, вот вам вторая новость: я уполномочен сделать вам предложение… Вы ведь Иван Николаевич, кажется, хотели вернуться на военную службу? Зачем вам этот контракт с армией? К чему вам отдаленный гарнизон, нищенская зарплата? Родине можно послужить и другим способом. В общем, у нас, для вас есть ответственная работа. Слышали про «Белую стрелу»?

— Нет, а должен?

— Теперь, даже обязаны, — усмехнулся Сидорчук, — это группа, созданная патриотами России, для ликвидации всякой пены, которая обильно всплыла на поверхность нашего общества: криминальных авторитетов; наркоторговцев; предателей Родины и прочих мерзавцев. Вы ведь хороший снайпер?

Иван пожал плечами, начиная понимать, к чему клонит его собеседник.

— Вроде, не жаловались.

— За выполнение заданий, оплата достойная — в деньгах нуждаться не будете, это я вам обещаю. Оплата сдельная — три тысячи долларов за акцию. Не скрою, работа трудная и опасная. Противник вооружен до зубов, имеет собственную разведку и связи в органах внутренних дел, на весьма высоком уровне. Существует реальный риск лишиться здоровья или даже жизни. Но вы ведь человек военный, участник боевых действий, так что к опасности привычны. Так?

— Ну, допустим. Вопрос можно?

— Валяйте, — милостиво кивнул Сидорчук.

— Если я соглашаюсь, что будет с моим э-э…

— Уголовным делом? Оно будет закрыто. Не сразу, конечно… вы ведь у нас в побеге числитесь, — он усмехнулся, как Ивану показалось, довольно глумливо, — но со временем, все спустится на тормозах, это я вам могу гарантировать. Кроме того, зарекомендовав себя, вы получите новые документы и сможете начать жизнь, так сказать, с чистого листа.

— А если, значит, откажусь?..

Сидорчук развел руками.

— В этом случае, вероятней всего, делу будет дан ход. Но помилуйте, Иван Николаевич, какой смысл вам отказываться?

Иван кивнул. При таком раскладе отказываться действительно не имело смысла. Отказ, кроме всего прочего, означал верный срок — реальных лет пять топтать зону. А если как следует раскрутить, то и поболее выйдет. Да и ладно бы срок — есть вероятность, что после того, что он тут услышал, при отказе его вообще отсюда живым не выпустят.