Корректировка 2 (СИ)

Этот процесс напоминает горловое пение тувинских шаманов. Ничего удивительного — шаманы, собственно, для этой же цели его и используют, ассоциируя различные обертоны своего пения с конкретными сущностями Верхнего мира, и вызывая, таким образом, нужных духов. Хотя в нашем случае, часами голосить на всю округу не требуется, достаточно десятисекундного повторения нужного звука про себя. А при определенном навыке, этот процесс и вовсе ужмется до пары секунд…

* * *

Проснувшись в следующий раз, Джуна прислушалась к ощущениям и вдруг сообразила, что с ней все в порядке. Все, как раньше, как было до приема этих дурацких лекарств. Или лучше? Определенно, лучше.

Она чувствовала, что наливается беспричинной радостью. Класс! Как же прекрасно ощущать себя здоровой и полной сил. Хотелось подпрыгнуть до потолка, пройтись колесом по комнате. Ничего этого делать Джуна разумеется не стала — она серьезная девушка, а не какая-то там шалопутная.

Но и на месте не сиделось. Её распирало. Тело изнывало от желания двигаться.

Что же делать? Позвонить Феликсу? Но, что она ему скажет? Байки про свои сны? Надо срочно проверить, что там плел этот Гудвин про своё «ооооо».

Женя накинула платье, надела босоножки и чуть ли не бегом выскочила на улицу.

Шла по улицам не выбирая направления, прислушиваясь к внутренним ощущениям, делала попытку за попыткой, но ничего не менялось. Неужели не сработало?

Девушка не заметила, как оказалась на рынке среди людского водоворота. Она уже была на грани отчаянья и вдруг…

Мир изменился. Дома вокруг вздымались черными скалами, теряясь вершиной в сизой дымке, заменяющей здесь небо. Во всей этой серости лишь ауры людей выделялись цветными пятнами. Светясь всеми цветами спектра, они ползали по рыночной площади подобно армии гигантских светляков. До Джуны доносилось эхо их мыслей, простых и скаредных.

Вон тот ловкий мясник из соседнего ряда, пытающийся впарить женщине залежалую вырезку под видом свежей — явный мошенник. Говорит убедительным тоном и врет напропалую, о чем свидетельствуют зеленовато-желтые вспышки в верхней части его ауры. Он обернут ложью, словно гирляндой.

Впрочем, дамочка та еще штучка. Грязновато-коричневая каемка в районе ее бедер говорит о неумеренной похоти. Все ясно — пока муж в командировке, покупает продукты для ужина с любовником. Мысленно она уже барахтается с ним на супружеском ложе. Ее нечистые мысли растекаются по поверхности ауры радужными разводами, словно бензиновая пленка по воде.

Директор рынка, пузатый и важный, прохаживается вдоль торговых рядов. Он весь окутан полупрозрачным флером собственной значимости. Его представления о жизни незатейливы и видны с первого взгляда даже такому неопытному чтецу, как Джуна: все решают деньги, все женщины продажны, все пролетарии тупы.

Ауры и энергетические потоки Джуна умела видеть с детства. С того самого момента, когда маленькая Женя прыгнула в колодец и должна была утонуть, но почему-то не утонула. Но выглядели они блёкло и размыто, словно через мутное стекло. А теперь обрели необычайную резкость и заиграли всеми красками. Ощущение ошеломляющее, словно на сильно близорукого человека впервые надели очки, и он увидел, как на самом деле выглядит окружающий мир.

Глава 16

Бесстрастным тоном Кир доложил мне:

— Босс, первая стадия преобразования объекта «Джуна» завершена. Для продолжения требуется новая инъекция.

Требуется, так требуется. Штука в том, что в этот момент мы трахались с Тиной и у меня от усердного размышления стал слабеть. Девушка сразу почувствовала и насторожилась.

— Ты чего?

— Да тут по работе пришло.

— Понятно.

Она отсоединилась от меня, зачем-то завернулась в полотенце и отправилась в ванную. Я понял — недовольна — обломал кайф.

В душе шумела вода, а я спросил Кира:

— Ты что, с ней на связи?

— Конечно, босс. Только не с ней самой, а с нашими имплантами. Они транслируют мне, как идет процесс вживления. Есть значительный прогресс. Кстати, сейчас она позвонит.

В ту же секунду раздался звонок, я снял трубку.

Джуну распирало от эмоций, и она хотела немедленно примчаться.

— Конечно, солнышко, приходи.

Когда я был в фойе, ожидая прихода Джуны, мимо, лопоча, прошли два… я сперва подумал, ребёнка — мальчик и девочка. Но одеты они были по-взрослому.

У обоих был самый франтоватый вид. Мальчик в светлом, безукоризненно отглаженном костюме, на ногах модные сандалеты. Вдобавок помахивал щегольской тросточкой, украшенной монограммами. У девочки при шелковой блузке, на тонкой шее — газовый шарфик игривого желтого цвета, завязанный претенциозным узлом. Узенькие брючки из синей бумажной фланели, обтягивают тонкие ножки, обутые в малиновые туфельки на высоком каблучке.

И только приглядевшись к их недетским лицам, я вспомнил, что город обклеен афишами — «Приехал цирк лилипутов».

В голове сразу всплыла песенка из древнего, даже по нынешним временам, фильма: «Моя лилипуточка, приди ко мне. Побудем минуточку наедине! С тобой, беспечно, как птица буду кружиться я. Моя лилипуточка — мечта моя!»

* * *

— Странно, — сказала Джуна, закончив рассказ о своих достижениях.