Корректировка 2 (СИ)

— Ага, известный вам Эдуард, со своей подругой Зарочкой. Очень вас хотят видеть. Я сказал: пойду схожу на берег. Вижу свет от костра, вдруг, думаю, вы там? Чужим-то что тут делать среди ночи? И верно, вы… с девушкой. Еще раз миль пардон мадмуазель! — обратился он к Мире, церемонно склонив голову. — Не смею больше беспокоить! — и растворился в темноте.

— Спасибо Георгий Семенович! — крикнул я ему вслед. — Скоро будем!

— Я так понимаю, это твой домохозяин? — спросила, малость офигевшая от этого вторжения в частную жизнь, Мира. — А Эдуард, кто такой?

— Эдик Грек, махачкалинский вор, ныне мой кореш, а Зара его подруга, тоже щипачка, он её выкупил у бакинских воров. Я ему с деньгами помог.

— Не друзья, а малина какая-то… — поморщилась девушка.

— Ну, извините, тут не до изысков, — развел я руками, — с разными людьми приходится общаться.

Однако морщилась Мира по другому поводу. Тут только я заметил, что, засунув руку под подол платья, она что-то сосредоточенно там проверяет.

— Блять, так и знала, все трусы мокрые! — вынесла она свой вердикт. — Неверов, че ты полез ко мне со своими поцелуями?

— Это от поцелуев что ли? — засмеялся я. — Извини, я не знал, что это на тебя так действует.

— Ой-ой, весело ему… а знал бы, не полез? Я чуть не кончила, хорошо, что дед этот появился!

Похоже, про самообладание я погорячился.

— Что ж хорошего?

— Много чести тебе! — она отвернулась, спустила трусики, смяла их в комок и бросила в сумку. — Ладно, пошла я в гостиницу. Только бы Тинка мужика в номер не притащила…

— Подожди, мы ж коньяк не допили, — показал я на сиротливо стоящую на бревне бутылку, содержание которой уменьшилось едва ли на треть.

— Без меня допьешь, — отмахнулась Мира, — тем более гости тебя ждут…

Я не хотел её отпускать.

— Зачем тебе в гостиницу? Оставайся, здесь переночуешь. Пойдем я тебя с друзьями познакомлю. Жора наверняка мясо притаранил — шашлычок пожарим, а? Круто же!

— Угу, особенно круто, без трусов. Поэтесса Агния Барто не носила трусов под пальто… без трусов ведь лихи получались стихи, а в трусах-то, понятно — не то…

Я засмеялся.

— Дались тебе эти трусы. Постираешь, повесишь — за полчаса высохнут.

— Неверов, не морочь мне голову! И вообще, я комфорт люблю, а у тебя поди дырявая раскладушка или блохастый диван… что, угадала? — поняла она по выражению моего лица. — Думаешь, я не знаю, зачем ты меня зовешь?

— Боишься, что буду приставать? Да я вообще, могу в сарае переночевать.

— Боюсь? — усмехнулась она. — Если я не захочу, ко мне никто не пристанет! — и вздохнув, добавила, — но я не уверена, что не захочу… Так всё — заканчиваем базар и разбегаемся по норкам! Если коллега проснется и меня не застанет, устроит скандал.

— А если мужик в номере?

— Если он и был, думаю Тинка уже успела с ним перепихнуться и выставила. А если нет — так я выпну.

— Давай, я хоть тебя провожу?

— А друзья? — по тону было ясно, что ей не хочется идти одной.

— Подождут полчаса, ничего страшного… давай на дорожку хлебнем коньячка?

И мы хлебнули. И пошли.

Какое-то время шли молча. Я не мог собраться с мыслями, о чем говорить. Мне о многом хотелось её спросить, но серьёзные темы обсуждать не хотелось. Надо, как следует сформулировать вопросы, а для этого надо быть, как минимум трезвым.

— Слушай, Феликс, — вывела меня из задумчивости Мира, — если собирался всю дорогу молчать, какого лешего поперся провожать? От хулиганов защищать меня не надо…

О, да, я помнил бакинскую разборку в Кубинке.

Ну хорошо, раз серьёзные темы обсуждать неохота, обсудим не очень серьезные, но от этого не менее животрепещущие. Для меня по крайней мере.

— Мира, а можно вопрос?

— Догадываюсь, что он будет пошлого содержания, — усмехнулась девушка, — спрашивай.

— Откуда ты знаешь, что Тинатин страстная? У вас что с ней, э…?

— Так и знала! — всплеснула руками Мира. — Кто о чем, а вшивый о бане. Нет, пошляк, не э… я натуралка, чтоб ты знал! Просто мы все такие… темпераментные. Повышенное содержание половых гормонов в крови, чтоб всегда быть в хорошей физической форме. И что, тебе понравилось с ней кувыркаться? Ей похоже тоже. Могу попросить руководство о самоотводе от кураторства в Тинкину пользу.

По появившемся в её голосе стервозным ноткам, я понял, что свернул на скользкую дорожку.

— Нет, нет, нет! — замахал я руками. — Как вспомню эти серпы вместо рук… жуть! Она ж хотела меня убить!

— Неверов, хотела бы убить, убила бы. Глазом бы не успел моргнуть, как бошку бы снесла! Она тянула время — знала, что Ева тебя вытащит.

— Да откуда она могла знать?