Корректировщик

Группировки карателей получили особое распространение в Германии и Австро-Венгрии — там их вообще не гоняют. В Британии и на восточном побережье Северной Америки отморозков тоже хватает. В России их кот наплакал. Ареалы обитания — крупные мегаполисы и учебные центры. Горно-Алтайск известен тем, что здесь, в Четырех Столпах, каратели укоренились на полулегальных основаниях. Убивают они редко — на дуэлях, чтобы не нарушать имперское законодательство. А вот избиения, издевательства, запугивания, постановка «на счетчик» — это в порядке вещей. Простолюдины, зачисленные на первый курс Столпов, либо платят мучителям дань, либо забирают документы и сваливают восвояси.

Так.

Мотивы очевидны.

Вычислить лидеров оказалось сложнее. Формально организации или клуба с символикой карателей не существует. Оно и понятно — за такое можно и по шапке получить от Министерства просвещения. Так что я решил искать чатики ублюдков в Телетайпе, а заодно пробить соцсети на предмет закрытых групп и сообществ.

Работа закипела.

Смеркалось, а я увлеченно копался в виртуальных помойках, регистрируясь под фейковыми личинами, и оставлял человеконенавистнические комментарии в популярных ветках. Эта деятельность лишь на первый взгляд казалась бессмысленной. Моё вымышленное альтер эго зарабатывало очки авторитета — достаточные, чтобы обратить на себя внимание ключевых фигур местного паноптикума. Задача осложнялась тем, что многие каратели были отпрысками богатых родителей. Следовательно, отдыхали на далеких курортах и думать не думали про первое сентября.

Меня отвлекло сообщение от администрации школы. Как всегда — эсэмэска в сочетании с письмом на ученический аккаунт. Просмотрев текст по диагонали, я хмыкнул. Поздравление об успешном зачислении на первый курс «Заратустры», плюс информация о распределении по классам. Меня поместили в «1-Б». Как и Сыроежкина.

Глава 16

— Ты что делаешь?

Виталик вздрогнул, словно его застукали за просмотром порносайта и сопутствующей этому процессу мастурбацией.

— Подожди, Кен.

Жду.

На экране компьютера развернулся интерфейс криптовалютной биржи «КоинТорг», аккредитованной на Кунашире. А Кунашир, как известно, относится к числу наиболее мутных офшорных зон Империума.

Вереница лимитных ордеров.

Куча пар.

Что б вы понимали, за окном — глубокая ночь. Полтретьего. Меня разбудил свет дисплея и напряженное сопение малолетнего трейдера. В одной части экрана красовались графики, из которых следовало, что биткоин стремительно прет вверх. Туземун, дамы и господа. В моем мире о криптовалютах никто не слышал, поэтому я использую воспоминания Сергея.

Курсы зеленеют на глазах.

— Ты криптой торгуешь?

— Учусь, — отмахнулся Сыроежкин, отменяя старые ордера, запуская новые и попутно совершая ручные обмены в дополнительной вкладке.

— Это же копейки.

— Не отвлекай, будь другом.

Пожимаю плечами и топаю на кухню. Темная сторона личности соседа меня шокировала. Завариваю две чашки кофе, разогреваю в микроволновке два куска пиццы и возвращаюсь с ценным грузом в комнату.

— Успел, — Сыроежкин описывает полукруг на жалобно скрипнувшем офисном кресле. Видит пиццу и кофе. Подозрительно щурится. Знает, гад, что я использую еду в качестве рычагов давления. — Пицца, кофе. Что нужно?

— Есть разговор, — вынужден признать я.

Коварный план созрел по дороге на кухню.

Аромат разогретой пиццы распространяется по комнате и достигает ноздрей Сыроежкина. Всё, ты попал, друг.

Свет мы так и не включили. Балконная дверь открыта, на пути комаров — надежная преграда в виде москитной сетки. Прохлада приятная, но я кутаюсь в плед, подкатывая к столу Виталика на своем стуле.

Пухлая рука тянется к пицце.

Кусь-кусь.

Молодец.

— Активы у тебя хилые, — я укоризненно качаю головой, глядя на выставленные ордера и остаток суммы в фиате. Сыроежкин пополнил торговый счет рублями, как и следовало ожидать. Самая надежная и стабильная валюта в мире. Правда, сейчас, на фоне бычьего ралли битка, рубль выглядит бледновато. Надолго ли…

— Какие есть, — отрезал сосед.

— Я смотрю, ты и в техническом анализе волочешь.

— Немного.

Ну-ну.

Для меня все эти графики — темный лес. Трейдеры видят некие мистические фигуры, треугольники и прямоугольники, предсказывают тренды, а для меня всё это — полная белиберда. Столбики, указывающие на некислую волатильность.

Сыроежкин выставил ордера на цены, превышающие текущие рыночные. Значит, уверен в продолжении ралли. И зиждется эта уверенность не на пустом месте — я вижу, как сделки закрываются, принося моему соседу мизерную, но прибыль.

— Надо масштабировать.

— Что?

Я устроился слева от Сыроежкина, примостив кофе и тарелку с пиццей на подоконнике. Экран компьютера находится ко мне под углом, но диагональ у Сыроежкина большая, так что происходящее разворачивается на моих глазах во всей своей непостижимой красе.

Не поленившись, встаю с кресла, бреду в привычной уже полутьме к тумбочке и извлекаю с нижней полки свой планшет. Запускаю приложение для входа в Сумрак и проникаю на обратную сторону Паутины. Раскрываю несколько вкладок со своими кошельками.