Корректор. Книга первая: Ничьи котята

Он разложил по столу лекарства и пузырьки и пораскрывал их. Включив чайник и вытащив из одного из столов ступку, он быстрыми ловкими движениями начал размалывать таблетки, высыпая получившиеся порошки в ячейки пластиковой формочки для льда. Потом он налил в небольшой стакан согревшуюся воду, вскрыл пузырьки – по кухне разлился резкий лекарственный запах – и начал вливать в стакан жидкости и всыпать порошки. Иногда он переливал состав через тряпочку в другой стакан, сливая в раковину осадок. Палек как завороженный наблюдал за ним.

– А что ты делаешь, гос… Дзинтон? – наконец осведомился он, не выдержав. – Лекарство?

– Лекарство… – рассеянно согласился парень. – Особое лекарство, которое в аптеках не продают. Боюсь, нашей Карине без него не выжить. Еще вот этого добавим…

Он плеснул в стакан с жидкостью, которая казалась сиреневой, лекарство из пузырька, и состав медленно сменил свой цвет сначала на прозрачно-голубой, а потом стал бесцветным.

– Почти готово. Осталось убрать лишнее, и все.

Он вылил часть жидкости в металлический ковшик и поставил его на горячую плиту. По кухне распространился новый запах – слегка сладковатый и приторный. Дзинтон удовлетворенно кивнул.

– Готово, – сообщил он. – О стерилизации беспокоиться не станем – микроб, способный выжить в таком зелье, достоин уважения не менее, чем льдинка в огне.

Он сгреб со стола все остатки лекарств и бросил их в мусорное ведро, потом промыл использованную посуду и поставил ковшик с жидкостью на шкаф, прикрыв его стеклянной подставкой для горячего.

– Эй, мужчины! – в кухню вошла Цукка, за которой следовала Яна. На девочке была длинная ночная рубашка, волочившаяся по полу, ее влажные волосы торчали во все стороны. – У вас тут химическая экспресс-лаборатория? Или серьезный разговор? Можно поучаствовать глупым женщинам?

– Глупым женщинам – нельзя, – подмигнул Дзинтон. – И глупым мужчинам тоже. Но вы у нас обе умницы и красавицы, верно? Значит, вам можно. Ты как, не проголодалась после пробежки по аптекам?

– Нет. Но наших гостей надо чем-то накормить. Ф-фу, как воняет. Чем вы тут занимались?

– У нас оставалась готовая еда, – Дзинтон переместился к холодильнику и заглянул в него. – Так… вчерашняя вареная картошка, сегодняшний бекон, полвилка капусты, но его на потом… сосиски, а тут яйца и майонез. А тут… – Он заглянул в хлебницу. – Полбатона. Сойдет. Эй, молодежь, устраивает меню? Так, сейчас мы все погреем и покрошим, и будет вам объедение.

– Я там еще молока купила и несколько йогуртов, – заметила Цукка. – Тоже бери.

Яна с Палеком набросились на еду так, что за ушами затрещало. Дзинтон наблюдал за ними почти с отеческой улыбкой. Цукка хихикнула про себя. Этих мужчин хлебом не корми, дай почувствовать себя защитником слабых детей и угнетенных женщин. Однако он, кажется, умеет обращаться с детьми, и те отвечают взаимностью…

Пару минут спустя в дверь заглянул доктор.

– Я закончил обследование, – сообщил он. – Господин Дзинтон, можно тебя на несколько слов?

Дзинтон взглядом позвал за собой Цукку и прошел за доктором в комнату Карины.

– Итак, молодые люди, – прежним сухим тоном сообщил он, – если бы у меня не имелось привычки держать язык за зубами в вопросах, меня не касающихся, я бы, несомненно, обратился бы в полицию и предъявил вам – или родителям девочки – обвинение в жестоком обращении с детьми. У ребенка по всему телу следы побоев и издевательств, причем большую часть из них я затрудняюсь интерпретировать. Вот эти полукруглые шрамы походят на ожоги от сигарет, а вот эти синяки и ссадины – на побои ремнем с большой пряжкой, наподобие армейского. Плюс к тому – натертости на запястьях и лодыжках, характерные для наручников или жестких пут…

– Меня не интересуют внешние следы, доктор, – жестко оборвал ее Дзинтон. – Их мы в состоянии рассмотреть самостоятельно. Что внутри?