Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда

Она осторожно коснулась клавиш, и малый концертный зал оперы послушно отозвался глубокой вибрирующей нотой. Она взяла несколько аккордов, наслаждаясь звучанием, потом вздохнула, расправила плечи и запела, аккомпанируя себе, арию Намии из "Пустынного странника":

– Путь туча черная над головой висит,
Пусть буря злобная бушует, с ног сбивает,
Надежда нас ведет и согревает,
Звезда свободы нас к себе манит!…

Здесь она сбилась. Она обнаружила, что следующая строфа напрочь вылетела у нее из головы. По инерции взяв еще несколько тактов, она остановилась и задумалась. Нет, не вспоминается. Ну хорошо, пусть будет другая ария. Правда, ее надо исполнять на два голоса, но партнера взять неоткуда. Зато она помнит ее всю.

Она снова пробежалась по клавиатуре пальцами и начала партию Намии:

– Бессмысленно гадать, не зная брода,
Бессмысленно сворачивать с пути.
Добьешься ты для своего народа
Свободы, лишь черту переступив!
Для партии Каратая она взяла октавой ниже:
– Но где свобода для рожденных в рабстве?
Ведь мифа путеводная звезда,
Нам лгущая о мире и богатстве,
Нас уведет в ничто и в никуда…
И снова партия Намии:
– Там, далеко, всегда за горизонтом
Нас манит полноводная река,
Где листья шепчут, шелестя негромко,
Деревьев на тенистых берегах!

И тут неожиданно для нее арию подхватил сильный мужской баритон:

– Но здесь вокруг лишь знойная пустыня,
Где жажда губит злее, чем вражда,
И если рабства мы покой отринем,
В безводье можно сгинуть навсегда!

Яна сумела удержаться и не сбить мелодию. Мельком бросив взгляд через плечо, она увидела высокого мужчину с выбеленными волосами и крупными, словно рублеными чертами лица, одетого в клетчатую рубаху и затасканные синие брюки. Это еще кто? Впрочем… почему бы и нет?

– Но лучше смерть в борьбе, чем прозябанье,
Униженность, безволие и бич,
Настало время с рабством расставанья,
Пришла пора свободы нам достичь!
– Да, мы пройдем безводную пустыню, – продолжил арию мужчина.
– Да, мы найдем благословенный брег!
Мы плена прозябание отринем.
Отныне раб – свободный человек!
Яна подхватила, и две последние строфы они завершили дуэтом:
– Нас ожидают страшные невзгоды,
Но это невеликая цена,
Ведет нас предвкушение свободы,
И мы готовы заплатить сполна!
Не все пройдут сквозь мертвую пустыню,
Увидят блики солнца на реке,
Но знайте – мы не пленники отныне,
И мы идем наперекор судьбе.
И мы идем – наперекор судьбе!

Яна взяла последние такты и дала звукам угаснуть в тишине зала. Потом напоследок нежно коснулась клавиш и отключила синтезатор. Поднявшись с табурета, она повернулась и поклонилась мужчине:

– Меня зовут Яна, господин. Рада знакомству, прошу благосклонности.

– Пожалована… – отмахнулся тот, откровенно разглядывая девушку. – Без формальностей. Ты откуда такая голосистая взялась, Яна? Что-то я тебя раньше в театре не видел.

Яна потянулась и осторожно коснулась его эмоций. Интерес, недоумение, легкое сексуальное возбуждение – от нее он завелся, что ли? – похоже, он искренен.

– Я в хоре пою, – пояснила она. – Задержалась после спевки, ну и решила… попробовать акустику. Приношу свои извинения, господин, я не хотела никого тревожить. Я уже ухожу.

– Ах, в хоре… – протянул мужчина, что-то прикидывая. – Тогда понятно. Я-то думал, ты актриса. Яна, Яна, Яна… А по фамилии?

– Яна Мураций, – снова поклонилась девушка. – Приношу свои нижайшие извинения, но могу ли я узнать твое имя, господин?

– Вот здорово! – весело рассмеялся мужчина. – Ну наконец-то в нашем борделе на колесах нашлась девушка, которая не знает меня в лицо! Прости, как-то не подумал. Я Таносий Касю, солист.

– Таносий… – повторила Яна – и осеклась. – Таносий Касю? Ух ты… Чрезвычайно польщена знакомством, господин.