Коррекция

— Хорошо, что вы пришли, — обрадовался при виде Алексея Пётр Леонидович. — Не люблю жаловаться или признаваться в собственных слабостях, но мне как-то тоскливо. Дети и друзья далеко, а здесь только подчиненные. Начал сходиться с Гольдбергом, так и его забрали. А с вами интересно поговорить.

Он сидел на своей кровати, одетый в теплый халат и укутанный еще пледом.

— По-моему, в вашем присутствии в Центре больше нет необходимости, — сказал ему Алексей. — Скоро здесь вообще будут не нужны ученые, тем более вашего масштаба. Я тоже уже не нужен, поэтому хотел бы подать рапорт о переводе, а перед этим поговорить с вами.

— Правильно решили, — одобрительно кивнул Капица. — Вы можете быть кем угодно, но наука это не ваше. Вы принесли много пользы, но только за счет чужих знаний, ничего своего вы в науку не внесете. И не нужно на меня обижаться за правду, просто надо искать свое.

— Да я и не обижаюсь, — сказал Алексей. — Сам так же думаю. Я хороший военный, этим и займусь. Что скривились, не любите армию? А зря! Армия необходима в любом государстве, и общество должно содержать свою, если не хочет кормить чужую. Это не я придумал. Чтобы избавиться от армии, нужно изменить природу людей.

— Мне с вами трудно спорить, — примирительно сказал Капица. — Уже проверено. У вас всегда найдутся примеры на все случаи жизни. И то, что мне что-то не нравится, еще не значит, что я не признаю его полезности. Только постарайтесь не дать погибнуть таланту вашей жены! Она художник от бога, а работать может очень редко. Если меня освободят от этой ссылки, я свой портрет покажу признанным мастерам. Она его выполнила просто здорово! А картина, которую вы привезли с моря? На мой взгляд, она не хуже картин Айвазовского.

Дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась бледная Лида.

— Только что передали по радио, что Берия убит!

Глава 18

— Как это случилось? — спросил Алексей. — Лидочка, да успокойся ты, ради бога!

— Я не знаю! — заплакала она. — Как услышала, все внутри сразу оборвалось! Застрелили его, а кто не сообщали! Сказали только, что произведены аресты и ведется следствие. Ну и, как обычно, набор лозунгов: наймиты империализма, сплотимся вокруг партии…

— А я думал пересидеть здесь до тепла, — сказал Алексей Капице. — Подпишите заявление на увольнение?

— Вы же знаешь, что я не распоряжаюсь кадрами, — вздохнул Пётр Леонидович. — Даже для того, чтобы уволить уборщицу, нужно разрешение, а вы мой зам.

— Ладно, все равно я легально не уйду, — Алексей подошел к жене и обнял. — Успокойся, наконец! Этого уже не изменишь. Дня три-четыре у нас в запасе точно есть, а, скорее всего, гораздо больше. Мы никуда не денемся, а дележка власти — дело первостепенное. Пётр Леонидович, к вам будет просьба. Возьмете себе ее картины? Жалко будет, если пропадут.

— Мог бы и не спрашивать, — ответил Капица, неожиданно переходя на «ты». — Всем, чем сможем, мы вам постараемся помочь. Деньги нужны?

— Вот чего у нас достаточно, так это денег! — сказал Алексей. — Проблемой будет уехать отсюда с барахлом. Я думаю, что охрана нас с кучей чемоданов просто не выпустит, а вас я в это вмешивать не хочу. Короче, буду думать об этом завтра, а сейчас принесем сюда пирог с чаем и посидим, поговорим — когда еще доведется увидеться.

За пирогом посидели, но недолго, потому что Лида все никак не могла успокоиться.

— Для вас он посторонний человек, на котором к тому же много крови, — возразила она Капице, когда тот сказал, что Берия не стоит ее слез. — А мы с ним немало общались. Он меня любил и многим нам помог. А по поводу всего остального уверена, что другой на его месте действовал бы не лучше. Он как-то рассказал, в каких условиях приходилось работать. Конечно, он не ангел, но много вы видели ангелов?

— У меня самого к нему было очень плохое отношение, — добавил Алексей. — Потом имел возможность убедиться, что он очень толковый управленец и трудяга. И авторитет у него был, да и побаивались по старой памяти. Тому, кто займет его место, придется трудно. Одна надежда, что он все-таки выдрессировал свою команду и почистил руководство от типов вроде Ворошилова. Может быть, обойдется без резни.

Дома Лида ушла в спальню и попросила ее не трогать.

— Дай мне выплакаться, — сказала она. — Это вы мужчины все держите в себе, а мы так не можем. Все последние годы на нервах, а теперь еще и это! Опять срываться, бросать квартиру и где-то прятаться! Так что успокойся: я не из-за одного Берии буду реветь!