Коррекция

— Это неважно, — отвел он глаза. — Мы с вами незнакомы, дело в другом. Вы просто копия одной хорошо знакомой мне женщины. Я понимаю, что это глупо, что вы это не она, но ничего не могу с собой поделать. Не прогоняйте меня, Джин, позвольте просто побыть рядом!

— Женщина, на которую я так похожа, ваша жена?

— Да. Она умерла незадолго до извержения от саркомы. Все произошло слишком быстро, медики просто ничего не успели сделать. Нечасто, но такое бывает. Чтобы заглушить тоску, я с головой ушел в работу. Это и спасло мне жизнь.

— А дети?

— И дети, и внуки — все погибли. Сейчас это почти у всех. Сохранили близких очень немногие из американцев. Это кое-кто из беженцев южных штатов и те, кто были за границей. Сейчас они все в Союзе. Я сюда тоже прилетел оттуда. Вы говорили о потере. Кого вы потеряли, мужа?

— Да, его. Мы долго держались, но потом ему стало плохо с животом. Неудивительно, если знать, чем нас здесь кормили. А когда его не стало, почти тотчас же свалилась и я. Все стало безразлично, и сил сопротивляться просто не было. Заг…

— Что, Джин?

— Не бросайте меня, Заг! Я видела, как вы на меня смотрели. Я вам ничего не могу обещать, но даже просто иметь друга, когда в душе не осталось ничего, кроме пустоты…

— Завтра утром я улечу с вами, — решительно сказал он. — Мне близкий человек нужен не меньше, чем вам, а к вам меня тянет так, что сопротивляться я не могу и не хочу. В любом случае на мою помощь и поддержку вы можете рассчитывать всегда!

— Врачи тебе поставят памятник! — сказала Лида мужу, после того, как они поужинали, отпустили Лену и устроились на диване в гостиной. — То стояли пустые больницы, а теперь они все забиты.

— Так уж и пустые, — возразил он. — Многих беженцев лечили.

— Я обморожения не считаю, — отмахнулась она. — А у большинства больше ничего и не было. Кстати, сегодня слышала, что вернулась экспедиция на Тибет. Что, так ничего и не нашли?

— Где это ты могла слышать? — удивился он. — Это секретная информация, которая через Секретариат не пошла.

— Профессора Лешкова знаешь? А его жена у нас завсектором и моя подруга. Не вздумай ее чихвостить: Светка ничего никому прямым текстом не болтала, так, проскочило несколько намеков, но мне этого хватило.

— Нет, с живыми бактериями у них, на наше счастье, ничего не вышло. Тысячи проб в самых разных местах с одним и тем же результатом: живых носителей нигде нет. Может быть, что-то оставалось в лаборатории в Шанжао, но там все обработали плазмой, так что и эту опасность убрали.

— А в Индии?

— Если они не сохранились в Китае при низких температурах, то в Индии не сохранятся и подавно. И соваться мы туда пока не будем даже в скафандрах. Есть предел психической устойчивости и у наших десантников. Ты просто не представляешь, что там сейчас творится. Морозов нет, но холодно. В таких условиях тела будут разлагаться годами. Да там мухи будут падать на лету, если они еще остались. Чуть позже пошлем туда автоматы и посмотрим одним глазом.

— Значит, опасности больше нет?

— Береженого бог бережет, — ответил Алексей. — Все пострадавшие страны мы закроем на двадцать лет. За это время точно ничего не останется, а плоть сгниет. Да и не нужны нам пока те территории, с Европой и Америкой возни надолго хватит. А всех остальных строго предупредим, чтобы тоже не совались.

— Остальных — это кого?

— В первую очередь Иран, Монголию и Японию. Ну и островные государства, особенно Сингапур. Тем нужно только восстановить мосты. Конечно, если будет кого предупреждать.

— Получается, сам не гам и другому не дам? — съязвила Лида.

— После катастрофы в своих собственных странах земли будет до фига, так что нет никакой необходимости лезть к соседям. А когда она появится, решим этот вопрос коллективно. Не бойся, все себе не захапаем.

— А как у нас себя ведут новые граждане? На вашем канале об иммигрантах вообще не упоминают, по крайней мере, я не слышала.

— Очень сложный вопрос, — слегка поморщился Алексей. — Но мы и не думали, что там все будет тихо и гладко. Десятки миллионов носителей другой идеологии и культуры переварить будет непросто. Поначалу беда всех придавила, теперь люди понемногу отходят. Тестами мы отсеяли человеческий мусор, да и то не весь.

— Что, много недовольных? И чем, интересно?