Корреспондент Рива Блюм 2 (СИ)

-Она уже начата,- улыбнулся старик Покотилов.- Месяц назад я приобрел для нужд КВЖД полторы сотни грузовиков фирм 'Студеббекер', 'Макк' и 'Мореланд'. Их уже доставляют во Владивосток, на Первой Речке, в старых железнодорожных мастерских будут переделывать под стандартизированные двадцатифутовые тарные контейнеры. Через неделю я загоняю в Восточный бассейн Порт-Артура два судна: одно старое, 'Инкоу', второе- купленный у японцев танкер 'Широтоко', якобы под нужды Общества КВЖД. 'Инкоу' будем нарочито чинить, а танкер- постепенно переоборудовать под судно для тарной перевозки. Там же, в Порт-Артуре, будем корпеть над особой конструкцией замков, скрепляющих между собой контейнеры, и кронштейнов. Ну и сама тара. Надо крепко думать. Я поручил Ижорскому заводу, под видом особого заказа на перевозки в интересах военного ведомства...Мол предполагают военные чины везти во Владивосток двенадцатидюймовые орудия на железнодорожных платформах, и для них снаряды, заряды, да запасные части и принадлежности. Мол, надо бы сие скрыть от любопытствующих глаз...Сами контейнеры должны быть разработаны с особым требованием к прочности, ведь в их задачу входит защита грузов от агрессивной стихии. Так что, дорогой Сергей Петрович, начинайте и вы.

Генерал Чечель отсалютовал старику Покотилову вилкой и шумно отхлебнул шампанского...

=================

-'для приезжих "с полосы"'*-имеются в виду прибывшие с территорий и мест, входящих в т.н. 'полосу отчуждения' Китайско-Восточной железной дороги. Полоса отчуждения, предусмотренная договором 1896 года, по которому постройка и эксплуатация дороги предоставлялись Русско-китайскому (Русско-Азиатскому) банку, представляла территорию вдоль линии КВЖД шириной 40 саженей с площадью под станции, на которых действовали законы России.

- 'дымили бриннеровскими* сигарами'- сигары из второсортного табака островов Ява и Борнео, изготовлявшиеся табачными предприятиями владивостокского купца Бриннера. Имели чрезвычайно широкое распространение среди населения Дальнего Востока.

- 'два ялуцзянских* купца-лесопромышленника'- то есть купцы, занимавшиеся лесоразработками на реке Ялу, где имелись русские лесные концессии.

14 января 1934 года.

Вэйхайвэй.

Вэйхайвэй спал. Легкий бриз приносил с побережья утреннюю прохладу, еще можно было вдоволь подышать чистым свежим воздухом перед тем, как наступит день. В такую рань практически все жители китайского Вэйхайвэя мирно почивали в своих ложах, и даже помыслить не могли, что их город, который, благодаря своей вместительной бухте, прекрасно защищенной природой, являлся отличной якорной стоянкой не только для всего северного китайского флота, но и для американской Азиатской эскадры, может быть настолько красив и приветлив. И уж точно жители города не думали в этом удостовериться. Скоро начнется день и улицы станут похожи на муравейник, до красоты и приветливости никому не будет дела. С берега слышался легкий шум прибоя, город же молчал - полная идиллия, наслаждаться которой можно было бы вечно.

Вдоль набережной катил маленький угловатый бледно-желтый трамвайчик с выгоревшей нечитаемой надписью 'Na..i' на боку и круглыми фарами-глазами. Дверей у трамвайчика не было, вместо них был просто широкий проем, обрамленный резными деревянными перилами, с потолка вдоль всего салона свисали лианы поручней - они были почти черными и гнутыми, даже извилистыми. По бокам тянулись ряды сидений, точнее сказать, скамей, похожих на те, что стоят на набережной. Салон был довольно чист, лишь на полу кое-где виднелись темные пятна, да по углам блестела паутина. Сквозь мутные стекла пробивались розовые рассветные лучи.

Трамвайчик тихо катился по путям, слегка громыхая внутренностями на стыках рельс. Машин почти не было видно, прохожие тоже попадались редко. Некоторые из них запрыгивали в трамвайчик, но пока что их было слишком мало. Даггерарди, сидевший в заднем левом углу салона, сонно всматривался в их хмурые, помятые лица. Он ждал. Сегодня ему была назначена встреча.

Напротив пристани, от которой сновал через бухту, до острова Лиукунг и обратно паровой 'подкидыш' в салон трамвайчика стремительно втиснулся Людвиг Хансен. Его-то и ждал Доггерарди.

Хансену Доггерарди был известен как посредник в деле добывания и размещения различных новостей. Новости продавались, еще дороже продавались слухи и очень хорошо заинтересованные лица платили за конфиденциальные сведения. Доггерарди был одним из тех информационных 'жучков', кто покупал и кто хорошо платил.

Как обычно, Хансен был безукоризненно пунктуален. Уже почти год они встречались по ночам один раз в две недели, и ни разу Хансен не опоздал.

Хансен уселся возле Доггерарди. Низким и гортанным голосом он прошептал:

- Доброе утро, мой итальянский друг. Сегодня и вы вовремя. Как дела?

-Плохо, - пробурчал Доггерарди.

- Неприятности? - спросил Хансен, нахмурив брови.

- Да нет, - ответил Доггерарди разочарованно. - У меня хандра, Людвиг.

-У вас всегда хандра, - язвительно заметил Хансен. - Я вас другим не видел.