Корреспонденции из Сибири

Кругоморский тракт недаром с давних времен пользуется известностью и занимает одно из видных мест в числе дурных дорог, которых немало в хребтах Восточной Сибири. Тут приходится ехать верхом около 200 верст через огромные болота по плоским вершинам гор, подниматься по нескольку часов на крутые горы и, наконец, переваливать через хребет из громадных гольцов, засыпанный невылазными, тающими в начале мая снегами, иногда в две сажени глубиной. Ехав в прошлом году, около 10 мая, по этой дороге, я принужден был 20 часов тащиться один станок в 18 верст; лошади вязли в снегах, тонули по самую морду в озерах, образовавшихся в долинах, между снеговыми берегами, и проваливались на каждом шагу сквозь тонкую кору отвердевшего снега. Не менее затруднительна в это время и переправа через реку Снежную, которая бурлит поверх льда, осевшего на дно, с невыразимою силой ворочает огромные камни, достигая непомерной быстроты от прилива тысячи мелких ручейков и импровизированных в снегах речек. Вообще только крайняя необходимость вынуждает ехать в это время кругом моря. Так бывает весной. С половины ноября, когда сообщение на пароходах становится уже опасным, снова начинается езда по «Кругоморке», хоть и не с такими трудностями, как весной, и продолжается до января следующего года, пока Байкал не станет.

В нынешнем году лед был очень крепок, и, когда я переезжал Байкал 10 апреля, даже почтовые станки не были еще сняты. Попадались, правда, во льду три, четыре трещины, но лошади свободно их перепрыгивали. По всей дороге от моря до Читы, главным же образом за Верхнеудинском, попадались мне крестьяне, везшие провиант в Читу. Так как в прошлом году была засуха, а отчасти и голод в Забайкалье, хлеба же для Амура все-таки требовалось несколько сот тысяч пудов, то решено было закупить этот хлеб в Иркутской губернии. Обыкновенно закуп производился, да и в нынешнем году произведен, не коммерческим образом, а чиновником по так называемым вольным ценам. Этот термин означает, что на каждую волость накладывается столько-то хлеба по цене, которая в нынешнем году была назначена 35 коп. за пуд муки и 85 коп. за доставку из Иркутской губернии в Читу. В настоящее же время, ехавши по тракту, я обгонял транспорты с артиллерийскими вещами, доставка которых обходится от Верхнеудинска до Читы по 1 р. и 1 р. 15 к. с пуда, от Иркутска же вольные цены были не менее двух рублей.

Если эти цифры и покажутся неубедительными, то вот другие[67]: на лошадь накладывается здесь не более 20 пуд груза. Положим — 20 пуд кроме бочки; следовательно, за доставку их получится с казны 17 р., а за 4 подводы — 68 р. Обозы, которые я обгонял, шли от Иркутска до Читы не менее месяца — до шести недель — средним числом 35 дней. Лошади дается в день не менее 10 ф. сена. Пуд сена, самого дрянного, стоит не менее 50 к. и до 1 р., берем 75 к. На четыре лошади выходит 1 пуд, следовательно, в 35 дней 26 р. 25 к.[68] Так как ясно, что на десяти фунтах невозможно лошади идти и везти кладь, то возчики дают им еще ячменя. Пуд ячменя стоит 1 р. и более, но положим, что в день лошадь съест копеек на 15, четыре лошади в 35 дней — 21 руб. Один крестьянин при 8-ми возах съест в день копеек на 10[69] (на 4 воза приходится 5 к.), да за ночлег можно положить хоть по копейке с воза, да две копейки за возчика — итого 10 коп.; еще 3 р. 50 к. Затем, придя в Читу, он пробудет там хоть два, три дня для сдачи; Чита дешевле 3–4 руб. ему не станет. Итак, еще 3 р.[70] Затем надо назад идти. Назад пойдут скорее — дней двадцать; где можно, будут идти на подножном корму, причем лошади питаются прошлогоднею «ветошью» (старою травой). Положим, придется употребить всего пудов десять сена. Еще 7 р. 50 к. Переночуют, положим, в поле; на еду по 5 коп. в день, следовательно, 1 р. Далее, работник, положим, один при 8 возах; он стоит не менее 4–5 руб. в месяц, следовательно, на 58 дней хоть 8 руб., на 4 воза приходится 4 руб. Итого 66 р. 25 к. Это такие цены, которые только заставляли улыбаться крестьян, слышавших этот расчет. Так они низки. А переправы через реки? Вот, например, весной, чтобы перевезти через лед на Селенге воз в 20 пудов, брали 2 руб., да хоть по рублю, и то за 4 подводы 4 рубля. Потом надо же справить телеги, оковать их, взять от дома нужных в эту пору лошадей, справить сбрую и пр., и пр…. Словом, очевидно, что эти вольные цены по 85 коп. с пуда делают продажу хлеба налогом на Иркутскую губернию для Амура. Но лучше всего говорили за себя сами обозы. По дороге они представляли чрезвычайно жалкую картину: изнуренные клячи едва-едва тащат двухколесные телеги с бочками. Позади обоза идут несколько едва переступающих лошадей уже без клажи. Вдоль по дороге валяются павшие клячи. Следовательно, крестьянин доставит не полное количество заподряженного хлеба, станут продавать его лошадь, чтобы пополнить это количество…