Коррида, женщины, любовь...

Стефани вновь опустилась на край кровати. Мигель еще спал. «Мне нельзя здесь оставаться. Лучше подожду его в Мадриде».

Он открыл глаза и немного смущенно взглянул на Стефани из-под тяжелых век.

— Доброе утро. — Он потянулся, как кот после долгого сна, зевнул и протер глаза. — Надо вставать…

Но первая попытка окончилась неудачей: он снова упал на подушки и забросил руки за голову.

— Я уезжаю в Мадрид! — выпалила Стефани чуть раздраженно. — Сразу после завтрака.

Мигель даже не пошевелился, не сказал: «Не уезжай! Я хочу, чтобы мы были вместе. Мне так хорошо с тобой!»

Его грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию. Оглушающая тишина говорила Стефани больше, чем она хотела понимать. Ей опять стало страшно. Значит, их отношения были химерой? Ночью Мигель говорил о любви и браке, но тогда они были на другой планете и выпили слишком много вина.

Он прекрасно знает, что не может на ней жениться!

— Ты пропустишь частную корриду, — сказал он, глядя в потолок. — Не забыть бы привезти на ранчо Ренальдо и его родственников. Их наверняка прибавилось после того, как он вчера вернулся домой.

— Я не хочу смотреть, как ты убиваешь животных, — резко заявила Стефани, захлестнутая новой обидой: ее сердце разрывается на части, а он думает только о своих быках!

Мигель опустил руку, повернул голову на подушке и взглянул на Стефани.

— В следующее воскресенье у тебя на глазах я убью сразу трех быков.

— Ничего, это я как-нибудь переживу. — Она провела пальцами по своим растрепанным волосам, заметив, как в его сонных глазах зажегся слабый огонек страсти.

Мигель погладил ее руку, и она живо вспомнила прошлую ночь. Когда он приподнялся на локтях, скользнувшая вниз простыня обнажила его плоский живот с темным треугольником волос внизу. Стефани отвела глаза, но он ухватил ее за подбородок и осторожно повернул к себе. Его поцелуй был нежным и страстным, словно их губы только сейчас впервые соединились.

Что-то в ней говорило: «Остановись! Не надо поощрять его любовные ласки!»

Он заглянул ей в глаза и, должно быть, увидел ее колебания.

— В чем дело, querida? — Он опять попытался повернуть ее голову к себе, но Стефани отпрянула.

— Пойду приму душ, — сказала она и встала с постели, оставив Мигеля одного. Закрывая дверь, она слышала, как он прошептал что-то вроде «обещай».

Утро выдалось чудесным. Мигель ел пончик и пил кофе, следя за реакцией своих родных. Все они знали, что произошло этой ночью, и их холодное молчание было красноречивее всяких слов. Впервые в жизни ему было неуютно в собственной семье, и он не знал, что делать. Без семьи он был никем — так же, как и без Стефани.

Ночью, когда он лежал в ее объятиях, ему приснился новый сон: на этот раз он спасся. Тысячепудовый бык, вместо того чтобы подцепить его на рога, пробежал мимо. Зрители вскакивали с мест и дружно кричали: «Оле! Оле!»

Это было самое красивое зрелище за всю историю корриды. Глупый бык со свистом носился по арене, пытаясь задеть Мигеля. Внезапно он остановился. Мигель тряхнул плащом, но взгляд животного соскользнул с красной тряпки и сосредоточился на матадоре — самое опасное, что только может случиться во время боя. Сердце Мигеля заколотилось от страха. Он еще энергичнее махнул плащом, но бык вдруг захохотал и сказал:

— Матадор, твоя участь изменилась.

Огромное животное зашаталось и замертво упало к ногам Мигеля.

Из первого ряда зрителей в него полетели розы. Он обернулся к своей ложе и увидел Стефани — она стояла в огромной белой шляпе и махала ему платочком, а потом бросила белую розу.

Мигель проснулся внезапно, весь в поту. Стефани лежала рядом, лунный свет рисовал на ее теле сетчатые узоры. Мигель прижался к ее теплому боку, чувствуя, как слезы обжигают ему глаза, и вновь вернулся на устланную ковром из роз арену «Лас-Вентас».

Теперь же она нехотя ковырялась в тарелке, не смея взглянуть на своего любовника. Его тело томилось по новым ласкам, но Стефани явно пыталась от него отгородиться — а может быть, даже зачеркнуть случившееся.

Сердце Мигеля переполняли гнев и тоска. Он признался ей в любви и предложил выйти за него замуж, но она наверняка не сдержит своего обещания. Женщины всегда обманывали Эль Пелигро. Стоит ли ждать от Стефани чего-то иного?

К тому же этот сон… Ведь бык хохотал!

Мигелю хотелось курить. И выпить чего-нибудь крепкого. Он теребил в пальцах свой крестик. О Господи! Надо сходить в церковь, исповедаться. Избавиться от этого тяжкого гнета.

«Она как наркотик. А я наркоман. И все кругом это знают…»

Доминго беспощадно мял своими полными губами кончик сигары, превращая табак в мокрую труху — отвратительная привычка, которой он обычно предавался в конце дня. Он сидел рядом со своим матадором, держа в руках открытую газету, и говорил что-то про быков, с которыми Мигель должен будет сражаться на следующей неделе. Мигель знал: его люди тратят уйму времени на то, чтобы заранее изучить животных, предназначенных для корриды. Но сейчас он не слушал менеджера. Стефани занимала все его мысли.