Коррупционер

Вдруг свет потемнел, кто-то больно схватил молодую женщину сзади за шею, и натянув ей на лицо, Маринину же, вязаную шапку, сильно согнув головой вперед, затащил в квартиру. Марина хотела закричать, но от страха и неудобной позы ее горло охватил какой-то спазм. Человек, сжимающий ее шею, на мгновение остановился, а потом потащил Марину дальше, так, что через секунду она оказалась лежащей животом на краю чугунной ванны. По дороге кто-то вырвал из ее руки сумочку. Из крана с шумом хлынула вода, и холодные брызги стали попадать на лицо и руки женщины, которыми она была вынуждена опереться о поцарапанное от времени дно ванны.

— Молчи, сучка если жить хочешь — зловещий шепот ожег ухо: — Когда твои родственники появятся?

Марина сглотнула, но смогла выдавить из себя:

— Сейчас муж с ребенком придет…

Через несколько секунд перед ее лицом появилась мужская рука с зажатыми рублями, наверное, из сумочки Марины:

— Где остальные деньги?

— Это все, торговли нет…

— Врешь, сука! — острый край купюр больно ударил по векам девушки, от боли слезы хлынули из глаз.

— Где деньги, золото?

— В серванте, в вазочке и шкатулке!

Раздались удаляющиеся торопливые шаги, чтобы через минуту вернуться:

— Это что все? Одно кольцо и сто рублей? Ты за кого нас здесь держишь, тварь!

— У меня больше нет, правда! — от страха голос превратился в писк.

— Вайс, она не понимает, объясни!

— Сейчас, она все скажет? — второй человек, который все это время тисками сжимал ее шею, внезапно, второй рукой задрал подол пальто и юбку, а затем, единым махом, больно корябнув ногтем по коже спины, стянул с Марины вниз рейтузы, колготки и трусики.

— Сейчас она все скажет, правда сучка? — человек со странным всхлипом хохотнул, сунул сильные пальцы между, в ужасе сжатых, бедер женщины, и с силой дернул за волосы: — Правда, тварюшка, ты сейчас мне все скажешь?

Марина попыталась сильнее сдвинуть ноги, но рука мужчины, уже вклинившись в промежность, с новой силой, ухватившись поудобнее, рванула так, что Марина почти потеряла сознание от резкой боли. Она только молилась всем богам, чтобы мама с дочерью не появлялись в ее квартире, пака не уйдут эти изверги. Только бы с мамой и малышкой ничего не случилось. Опять послышались шаги:

— Все, надо уходить, соседи пришли….

— А жаль — голос снова, со всхлипом, хохотнул и рука, по-хозяйски, огладила ее ягодицы: — бабенка уже готова, и тебя бы и меня обслужила….

— Пошли, в следующий раз зайдем.

— Если ты кому ни будь скажешь, или, не дай Бог, в ментовку заявишь, мы тебе матку наизнанку вывернем. Если поняла, то кивни.

Марина еще нашла в себе силы мотнуть головой, и ее отпустили. Когда за спиной стихли шаги и с щелчком захлопнулась входная дверь, девушку стало рвать, разрывая спазмами пустой желудок. Потом она сидела на холодном полу ванной комнаты и беззвучно выла. Выла, пока в дверь не позвонили. Услышав звонок, Марина оправилась, плеснула холодной воды на лицо и пошла к двери. На счастье, молодой женщины, мама куда-то торопилась, и даже не спросила, почему в квартире темно, а дочь до сих пор одета в пальто. А от маленького ребенка Марина сумела скрыть тот ужас, в котором она пребывала. Но волнения Марины в этот вечер не закончились. Около полуночи во входную дверь тихонько поскреблись. Сердце лежащей без сна, в темноте, женщины, ухнуло вниз. Шуршание у двери продолжалось. Марина попыталась спрятаться под одеяло, но тихий шорох настойчиво проникал сквозь толстую ткань верблюжьей шерсти. Минут через пять, поняв, что ночной гость или гости не уйдут, Марина запахнув халат, подошла к двери:

— Кто? — обмирая от ужаса прошептала она.

— Марина, открой пожалуйста. Это я, Тимофей — раздалось из подъезда.

Путаясь в замках и дверных цепочках, Марина бросилась открывать, а справившись с дверью, затащила мужчину в квартиру. Это был Тимофей, с разбитым лицом, разорванным в уголке ртом и вспухшими губами, из которых, от порывистого поцелуя Марины, выступила кровь.

— Что с тобой, что случилось? — женщина, обхватив ладонями лицо компаньона, разглядывала следы побоев.

— В Чечне поезд остановили местные, всех ограбили. У меня весь товар забрали. Я отдавать не хотел, стволом ружья в лицо ударили два раза. Все равно, все нашли и унесли. Остался я без денег и без товара, одни долги. Жена узнала, выгнала, сказала, что себе другого нашла. Очень часто, мол, меня дома нет, одиноко ей. Примешь?

— Конечно, мой хороший, конечно приму. Раздевайся, пойдем на кухню.

Через час, когда Тимофей неслышно вошел в ванну и обнял ее сзади, а Марина от испуга чуть не проглотила зубную щетку, и с ней случилась истерика. Воспоминания вечера накрыли ее с головой, и она, рыдая на надежном мужском плече, с облегчением все рассказала. Рассказала, а потом смогла уснуть. Засыпая, прижавшись к горячему мужскому телу, она, с счастливой улыбкой, слышала:

— Все будет хорошо, к тебе больше никто не придет, я буду рядом.

— Привет, Настя. Не ждал тебя. Заходи.