Коррупционер

— Предыстория этого судилища такая — комсомолки консерватории решили повысить свой профессиональный уровень, и что греха таить, немного подзаработать. По случайности, я живу рядом с общежитием консерватории и, с некоторыми студентами, по соседски, знаком. Они ко мне обратились, как к студенту юридического, что надо сделать, что бы все было правильно. Я посоветовал провести комсомольское собрание, создать комсомольский музыкальный коллектив, на собрании решить, что эти деньги распределяются среди участников, какую-то сумму направлять на материальную помощь неимущим студентам, платить взносы и так далее. Короче, сделать все правильно, по-социалистически. И это не пустые слова, вот объяснительные от участников музыкального коллектива — я потряс бумагами.

— Ребята пошли со своими вопросами к этому гражданину, притворяющемуся комсомольским организатором — я махнул рукой в сторону побледневшего Игорька: — он сказал, что все оформит, все согласует, а на ребятах лежит ответственность за музыкальную и артистическую часть. Через неделю гражданин Бочаров сообщил комсомольцам, что все оформлено, и можно выступать. Фестиваль, который я, якобы сорвал, выглядел следующим образом — пару часов в день, ребята из консерватории играли, танцевали и пели, а Бочаров регулярно обходил круг зрителей с шапкой и собирал деньги. Сколько денег он собирал почти каждый день — никому не известно. По вечерам он давал ребятам какие-то суммы, говорил, что сам он забирает на взносы, материальную помощь и организационные расходы тридцать процентов выручки. Несколько дней назад Бочаров привел какого-то парня, сказал, что это охрана, а за охрану придется платить еще двадцать процентов….

Крик и ор поднялся снова. Игорь что-то гневно выкрикнул и выбежал из Ленинской комнаты. После этого все внезапно замолчали, потом, в тишине, впервые подал голос инструктор горкома:

— Ну что, товарищи, подведем итоги. Предлагаю собрание прекратить, так как все стало ясно.

Народ одобрительно зашумел и стал подниматься с мест. Я не сдержался и крикнул, хлопнув ладонью по крышке трибуны:

— Ну ка, все сели, собрание еще не закончено. Извините, за несдержанность, но собрание заканчивается решением собрание, а я еще не закончил свои оправдания. Коллеги, скажите, а вам не надоело, вот такое, пренебрежительное и презрительное отношение к нам, рядовым сотрудникам? Приходит какой-то хмарь, который, в течении недели, прикрываясь комсомолом, открыто совершал преступление, предусмотренное статьей двести девять Уголовного кодекса РСФСР. Что, товарищи начальники, забыли статью такую? Так я процитирую: систематическое занятие попрошайничеством наказывается лишением свободы, ну, и так далее. А когда ему такие же жулики дали по морде и забрали деньги, полученные преступным путем, жулик стал снова притворятся комсомольцем, и попытался меня политически репрессировать. Благо, не на того нарвался. Но, если бы на моем месте был бы например, наш товарищь, скромный и тихий Олег Боголюбский, что бы тогда было? Уголовная шпана, прикрываясь коммунистическими лозунгами, смешали бы милиционера с дерьмом, а, специально обученные, товарищи, забыв, что они, в первую очередь, наши товарищи, призванные охранять интересы рядовых комсомольцев, радостно бы кричали: Ату, его, козла! Так что ли получается? Поэтому, товарищи, что бы вновь такой бездоказательной травли рядовых сотрудников не было, я предлагаю вынести следующее решение комсомольского собрания: — первое — материалы, направленные в наш адрес из комитетов ВЛКСМ консерватории, Города и Городского УВД признать клеветническими.

Второе — предложить комсомольским собраниям консерватории, Горкома ВЛКСМ и Городского УВД разобрать на собраниях роль присутствующих здесь комсомольских работников, а также, покинувшего нас гражданина Бочарова Игоря, на соответствие занимаемой должности и высокого звания комсомольцев. И третье — поставить перед партийным комитетом Дорожного отдела внутренних дел вопрос о партийной ответственности заместителя начальника Дорожного РОВД по политической работе за профессиональную безграмотность и политическую близорукость. Кто за — прошу голосовать.

Члены президиума покидали Ленинскую комнату, бросая неприязненные взгляды на комсомольцев, единогласно поднявших руки за мою резолюцию.

— Юра, давай протокол, я сегодня вечером в пяти экземплярах отпечатаю на машинке, а завтра разошлю по всем адресам, заказными письмами, а то реально, с дерьмом каждый раз мешают, а ты слова не скажи.

— Лидочка не подпишет такое решение — Юра каллиграфическим почерком вписывал в протокол количество проголосовавших.

— Юра, если она не подпишет, я в роту к пяти подойду. Мне надо будет пару человек, чтобы расписались, что комсорг отказалась поставить подпись под протоколом собрания. Ты впишешься?

— Я то да — Быков весело посмотрел на меня: — ты же знаешь, у нас человек десять в роте, за любой кипишь, окромя голодовки. Ты главное скажи, как грамотно оформить, а людей мы соберем. На, не потеряй протокол.