Корса. Дорогой вора

Довольно высокая, по местным меркам, шатенка со слегка вьющимися волосами, заплетенными в толстую косу, и красивым лицом, подняла на меня взгляд больших зеленых глаз. Сначала в них промелькнуло удивление, потом появился легкий испуг. Улыбнувшись, чтобы успокоить ее, помог подняться, после чего, подобрав корзину, начал собирать разбросанное по брусчатке содержимое.

Удивление красотки быстро прошло, как, в общем, и испуг, и она, отряхнув свое коричневое платье, выгодно подчеркивающее привлекательную фигуру, присоединилась ко мне, что-то затараторив на местном языке. Судя по интонациям, сначала шли обвинительные речи, а потом вопросительные. Я же в ответ просто улыбался и разводил руками. Мычать в ответ симпатичной девушке не хотелось совершенно, но и на кофе пригласить я ее не мог. Как минимум по трем причинам: незнание языка, отсутствие в карманах денег и в принципе понимания, есть ли тут кофе и кофейни.

– Мараграс! Сафо сарка миен?! – нарушила нашу неловкую пародию на интимную беседу женщина лет сорока.

В руках она несла большую корзину, набитую продуктами. Опасливо посматривая на мою небритую, отощавшую физиономию, она продолжила что-то кричать девушке.

Шатенка обернулась и начала что-то горячо отвечать. Женщина же, похоже взявшая на себя роль наседки, отвечала ей, недвусмысленно показывая на меня пальцем. С сожалением признав, что на этом празднике жизни я совершенно лишний и привлечение внимания к моей и так выделяющейся персоне на пользу не пойдет, я, подобрав последние четыре яблока и подойдя к девушке, стоящей рядом со своей «надзирательницей», кинул их ей в корзину, но через секунду, хитро подмигнув зеленоглазой, выхватил одно из яблок. Отсалютовав двумя пальцами от виска, развернулся к ним спиной и бодрым шагом двинулся вдоль рядов, на ходу вгрызаясь в сочный плод. Из-за спины раздался возмущенный крик наседки и смех зеленоглазой. Я лишь помахал в ответ, не оборачиваясь, надкушенным яблоком и, усмехнувшись, прибавил шаг.

Эта встреча меня развеселила и отогнала прочь, впервые за последнее время, все размышления о своем будущем в этом мире, о родном мире и о перспективах возвращения домой. Все-таки здесь есть красивые девушки, а значит, этот мир не так уж и плох.

Сделав небольшой круг по рынку, находясь до сих пор в приподнятом настроении, я вернулся к началу и, прислонившись к столбу у коновязи, где прибывшие на четвероногих средствах передвижения покупатели могли их оставить, перед тем как пойти по торговым рядам, стал следить за происходящим, пытаясь установить соотношение цен: местных денег и товаров, стараясь хоть в чем-то наконец разобраться. Простояв так почти два часа и почувствовав разыгравшийся голод от витающих вокруг запахов еды, я двинулся прочь. От яблока, которое я подрезал у зеленоглазой, в желудке не осталось и следа, а здесь мне не светит ни найти работы, ни купить что-то поесть, за неимением местной валюты.

Немного прогулявшись, я зашел в небольшой парк, сел на первую попавшуюся лавочку, развязал мешок и, достав кусок поджаренной на костре тыквы, впился в него зубами. Проходивший мимо мужик, увидев это, что-то презрительно сказал, глумливо улыбаясь.

– Укуси меня, – произнеся ему вслед свое пожелание, я с жадностью отхватил еще один кусок.

Это беспричинные презрение и злоба, смешанная с удивлением, начинали бесить. Особенно учитывая, что на других нищих такой реакции не было. Больше всего злило то, что причин я не понимал. Весь день ходил и, как идиот, всем улыбался, а в ответ две реакции: либо презрение, либо смешанная со страхом злоба. Черт, это жутко бесило.

Реакция не новая, в своем мире с ней тоже приходилось сталкиваться. Обычно я относился к этому с иронией. По большому счету, мне всегда было плевать на мнение малознакомых людей, и объяснять им те или иные свои действия нужным не считал, но всегда понимал причину реакции. Сейчас же она меня ставила в тупик. Злили не эмоции, вызванные моей персоной, а непонимание причин.

«Ладно, – я проводил взглядом очередного прохожего, – за неимением лучшего объяснения будем считать, что у них тут поголовно комплекс Наполеона распространен».

Доев кусок тыквы и кое-как приглушив голод, пошел в направлении портовых кварталов. Там я еще не был.

Порт встретил меня суетой. Вокруг сновали люди, разгружая и загружая корабли. Пришвартовывали свои небольшие лодки рыбаки, которые рано утром, еще до рассвета, выходили на рыбалку, а сейчас возвращались с уловом. Ходили несколько нарядов стражи, выделяясь синими пятнами из общей серой массы. Недалеко от пирсов стояли и сидели мужчины, одетые в какое-то тряпье. Изредка к ним подходили люди, после чего несколько голодранцев уходили с ними к ближайшему кораблю или лодке, и занимались разгрузкой-погрузкой.