Корсар (СИ)

На минуту задумываюсь о том, что не взяла с собой деньги, но потом вспоминаю о сдаче, которую вручил мне таксист и соображаю, что на чашку кофе в любимой кафешке — весьма, кстати, бюджетной — вполне хватит. Киваю, а Ира поправляет сумку на тонком ремешке, чтобы удобнее на плече висела и берёт меня под руку. Мы одного роста, только у неё уж в восьмом классе выросла вполне приличная грудь и обозначились округлые женственные бёдра, в то время, как я так и осталась угловатой и нескладной.

— Ой, мне столько тебе нужно рассказать! Распирает, как хочется поделиться.

Её светло-голубые, почти прозрачные глаза азартно блестят, а такое с Ирой случается только, если влюблена. Это радостное событие происходит не реже раза в пару месяцев, и я уж морально приготовилась, что сейчас придётся выслушивать поток восторженных речей и хвалебных од новому властителю сердца. Ну и ладно, временами это бывает забавно, а мне не мешает вот именно таким незамысловатым отвлечься от собственных переживаний.

— Ну, и кто он? — спрашиваю, когда садимся за любимый столик у витражного окна.

В кафе довольно мило: интерьер в чёрно-белых тонах, светлая деревянная мебель и неизменно хорошее обслуживание. Это заведение, наверное, единственное, где могу почувствовать себя свободно даже, несмотря на скудный гардероб. А с тех пор, как Роджер заставил пополнить шкаф новыми шмотками, так вообще ощущаю себя чуть не королева.

— О, на этот раз это нечто особенное! — произносит заговорщицким шёпотом, когда официант с вышитым на форменной рубашке именем Иван ставит перед нами две чашки ароматного кофе. — Ты даже представить себе не можешь, что это за человек!

В принципе, именно так — с восторженным блеском и придыханием — Ира отзывается вначале обо всех своих “любовях всея жизни”. Каждый из них прекрасен аки бог, чуток и добр, а, главное, непременно навсегда. Именно так, именно до последнего вздоха она обязуется любить каждого, в чьём присутствии ускоряется сердцебиение. Правда, наваждение очень быстро проходит, принося с собой горькие слёзы и потоки разочарованных возгласов.

Люди редко способны измениться, и сценарий жизни, как правило, закольцован. Да и грабли всегда одинаковы.

— Ух ты, давно познакомились?

— Недавно, пару недель всего. — Болтает ложечкой в чашке, но не пьёт, лишь улыбается своим радужным мыслям. — Но чувствую, что на этот раз всё очень серьёзно!

Кто бы сомневался, так не я.

— И как вы с ним познакомились? — спрашиваю, скорее, по инерции, потому что, как правило, сценарий всегда один и тот же: Ира идёт в клуб и там, лихо отплясывая, находит свою судьбу.

При свете дня возлюбленный оказывается не столь чудесен, но Ира, как порядочная, пытается что-то там построить, но всё рассыпается, подобно карточному домику.

— Ой, это такая интересная история! Ты не поверишь! — Размахивает руками, вся во власти эмоций. Глаза горят, восторг переполняет, а мне кажется, что никогда настолько воодушевлённой её не видела. Может быть, на этот раз и правда, всё не просто так?

Мы с Ирой совсем разные, но именно эти различия притягивали, восполняя то, недостающее в каждой из нас, делая цельными.

Вот и сейчас она тарахтит без умолку, насколько прекрасен её избранник, я же молчу и слушаю, потому что так удобнее и проще.

— Как его хоть зовут? — спрашиваю, прерывая поток восторженной болтовни.

— Ой, Петя! — машет рукой и смеётся. — Такое имя смешное, конечно, оно и не подходит ему вовсе.

— Имя как имя, — пожимаю плечами, а сама в сотый раз проверяю телефон, ожидая, что, может быть, Роджер всё-таки позвонит. Хоть и знаю, что он поехал на работу и не должна нервничать, должна доверять, верить, но беспокойство гнилыми зубами впивается в сердце. Вот сейчас допью кофе, дослушаю историю Иркиной любви и позвоню сама.

— Ты какая-то грустная, — вдруг говорит Ира, внимательно меня разглядывая. — Что-то случилось?

Неопределённо пожимаю плечами, потому что не знаю, о чём рассказать, чтобы избежать охов и вздохов.

— Да нормально всё, просто устала.

— Ха, устала, — издаёт смешок, а лицо озаряется неподдельным любопытством. — Это твой любимый тебя так утомляет, да?

Смеюсь, чувствуя как краснею. После того, что между нами произошло с Роджером впервые, я не смогла сдержаться и позвонила Ире. Рассказала в общих чертах, получив в ответ кучу вопросов, но ответила, конечно, далеко не на все. Просто потому, что сама толком не могла понять, что чувствую. И, честно говоря, спугнуть не хотела, счастье ведь любит тишину.

— Пошлячка! — восклицаю и, скатав салфетку в мягкий шарик, кидаю в подругу. Та уворачивается от летящего прямо в лоб "снаряда" и заливисто хохочет.

И вдруг мне становится так легко на душе и искренне кажется, что абсолютно со всем справиться сил хватит. И я рассказываю Ире об Артёме, а она хмурится и испуганно морщится, когда история подходит к финишу.

— Ну и дела-а... — поражённо протягивает и одним глотком допивает свой кофе, который уж давно остыл. — Хлебнула ты, мать.

— Да ладно тебе, — отмахиваюсь, ощущая облегчение от того, что смогла всё-таки рассказать обо всём лучшей подруге.