Корсары глубин

«Прайз» по-прежнему находился в тяжелом состоянии. Помпы отчаянно боролись против поступления внутрь воды. Грузы были отодвинуты с того борта, в котором имелись пробоины от снарядов, для того чтобы зияющие дыры поднялись над поверхностью воды. На счастье, океан был совершенно спокоен. Если бы на море началось хотя маленькое волнение, то корабль затонул бы в несколько минут. Из-за неисправности, двигателей он не мог тронуться вперед. Радиотелеграф был сбит, и поэтому нельзя было послать призыв о помощи. Для парусов не было ветра, а мотор упорно не запускался. Английский моторист не имел опыта в работе с дизелями и был беспомощен. Сандерс пришел ко мне в отчаянии.

«Капитан, — спросил он, — не смыслят ли ваши люди чего-нибудь в дизелях?»

«Один из них специалист по дизелям», — ответил я.

Среди двух человек с «U-93», спасенных вместе со мною, был Деппе, который хорошо знал двигатели. Через несколько минут я услышал, как мотор пошел. Деппе пришел обратно с важным видом.

«Они ничего не смыслят в дизелях», — заметил он величественно.

Теперь «Прайз» был на ходу.

Море оставалось тихим в течение тех трех с половиной дней, которые понадобились для подхода к английскому берегу со скоростью двух с половиной миль в час. Затем мы встретили английский крейсер, который довел «Прайз» на буксире до гавани Кинселль на юге Ирландии.

На следующий день «Прайз» был снова взят на буксир, и мы направились через Бристольский канал в Мильфердскую гавань. Я сидел на палубе избитой снарядами шхуны, наблюдая в бинокль тусклый берег Ирландии.

«Что это такое?» — сказал я себе.

Я увидел вдали боевую рубку подводной лодки, которая по всем признакам была построена на германской верфи в Киле.

Близ меня на палубе находился офицер, рассматривавший море в бинокль.

«Там парусник», — сказал он мне наугад. И, в самом деле, издалека боевая рубка подводной лодки часто кажется похожей на парус корабля.

«Да, парусный корабль», — ответил я задумчивым голосом.

Лодка шла параллельным с нами курсом. Я гадал, что думает ее командир о пароходе, буксирующем груду леса, которую они звали «Прайзом».

«Подводная лодка!» — прогремела вдруг тревога.

Вся команда бросилась по своим местам, готовясь к бою.

«А теперь, — сказал я себе, — я посмотрю, как это выглядит с другой стороны баррикады».

Лодка погрузилась. Конечно, мой собрат по оружию не пошел напрямик в надводном положении к нашему странному и возможно подозрительному пароходу, буксирующему избитый корпус шхуны. Вообще говоря, похоже было на то, что кто-то будет торпедирован. Нет, по эту сторону баррикады я не находил ничего забавного.

Наш пароход с «Прайзом» на буксире не смог бы сделать ничего, чтобы избежать торпедного выстрела. Я ожидал взрыва торпеды в любой момент.

Клубы дыма, и мимо пронеслась флотилия истребителей. Это несколько облегчило наше положение. Лодка не предпримет атаки при наличии стаи таких рыб вокруг. Мое предположение было правильно. Мы не видели больше никаких признаков подводной лодки. Впоследствии я узнал, что это была наша лодка; ею командовал мой друг Эрнст Хасхаген. Когда я снова его увидел, то расцеловал за то, что он меня так испугал.

Утром мы прибыли в Мильфердскую гавань.

Лейтенант Сандерс пожал мне руку и пожелал удачи. Я в последний раз видел этого храброго молодого офицера. Впоследствии он остался на «Прайзе», который был отремонтирован для дальнейшей службы в качестве Q-шипа и на котором он погиб вместе со всей командой: «Прайз» был потоплен нашей подводной лодкой.

Офицеры, под охраной которых я находился, повели меня завтракать. Один из них начал меня расспрашивать. Я дал понять, что не расположен говорить о своей лодке, но сказал ему о пяти капитанах, находившихся на борту «U-93» в момент ее исчезновения, и сообщил ему имена кораблей, которыми они командовали, чтобы родственники могли быть информированы об их гибели.

Как мне говорили, Доннингтон Холл был лучшим концентрационным лагерем в Англии. Это было одно из наиболее великолепных провинциальных мест. Там я встретил несколько наших офицеров-подводников, командира цеппелина и сухопутных офицеров.

В одном из номеров британской газеты в военное время я прочел отчет о диспуте в палате общин об обширных кредитах, потребовавшихся на сооружение офицерского концентрационного лагеря в Доннингтон Холле.

Переделка дома для германских офицеров, устройство купальных помещений и бильярдных столов вызвали много иронических замечаний в палате общий. «Великая мысль, — заметил один англичанин, — сделать этот лагерь таким удобным, чтобы пленные офицеры никогда не захотели вернуться обратно в Германию».

Через три недели после моего водворения в лагерь я услышал изумительную новость о том, что «U-93» вернулась обратно в Германию. Я никак не мог вначале этому поверить. Ведь я своими глазами видел, как наша лодка была буквально разбита артиллерийским огнем. А затем она пошла вниз под моими ногами.