Корсары Мейна

Мишель все понял; похоже, де Сарсель использовал связи Великого Кэзра. А за это конечно же нужно заплатить.

– Обязательно напишу! – воскликнул юный дворянин. – Спасибо вам, мсье!

Он нахмурился, сокрушенно покачал головой и продолжил:

– Но что мне делать за пределами Парижа? Я ведь уже говорил, у меня нет родственников или людей, готовых меня приютить.

– А это и не требуется. Скажите, вам нравится море?

– Увы, я никогда не был даже на морском берегу, так что трудно сказать. Однако же это, наверное, чертовски интересно – корабли, паруса, веселое морское братство…

Де Сарсель скептически хмыкнул и сказал:

– Не такое оно и веселое… Но море и впрямь прекрасно. Если кто-то влюбится в него, то это на всю жизнь.

– Но почему вы завели этот разговор?

– Единственное место, где вас могут приютить, притом с полным содержанием, это школа юнг в Дьеппе. У меня там есть хороший знакомый, который позаботится о том, чтобы вас туда приняли и оказали содействие в продвижении по служебной лестнице. По-моему, для такого молодого человека, как вы, это самое подходящее предложение. Сейчас французский флот на подъеме, ему требуется много специалистов, и вы, как человек грамотный, будете на своем месте. Наконец, у вас будет возможность проверить себя в настоящих сражениях! Ну как, вы согласны?

– Да!

– Вот и отлично. Тем более что вам не нужно заботиться о своей семье: ваша матушка замужем, а сестра получит хорошее приданое и найдет себе достойного супруга…

На том они и распрощались. После ухода бретёра Мишель в задумчивости поднялся по лестнице на второй этаж, и тут ему показалось, что кабинет хозяина открыт. Обычно так бывало, когда мэтр Амбруаз находился дома. Но сегодня он, видимо, торопился и забыл запереть дверь. Уж неизвестно, чего боялся палач; скорее всего, воров, которые могли порыться в массивном железном ящике, где хранились его сбережения. Но для них мэтр Амбруаз был чересчур крепким орешком, тем более что в особняке всегда присутствовали вооруженный привратник и еще один слуга, его помощник в заплечных делах, звероподобный верзила, только вид которого развязывал языки самым упертым узникам. И потом, какой вор решится залезть в апартаменты парижского палача? Для этого нужно быть не просто смелым, а совсем конченым человеком.

Бес любопытства лишь показал свои рожки, но молодому человеку и этого хватило. «Да!» – решительно сказал он себе и вошел в кабинет мэтра Амбруаза. Его не интересовали деньги или другие ценности; да и не мог он обворовать человека, который его приютил, пусть из меркантильных соображений, а не по доброте душевной. Мишелю хотелось прочитать, что написал палач.

Стопка исписанной бумаги была приличной высоты. Но де Граммон не стал читать все подряд, он взял несколько верхних листков и вскоре понял, что мэтр Амбруаз пишет… мемуары! Похоже, ему не хватало той известности, которую он имел; видимо, парижский палач хотел прославиться и как сочинитель.

Мишель де Граммон, как и большинство дворянских отпрысков той эпохи, не очень утруждал себя изучением разных наук, его не волновали даже куртуазные романы, которые почитывала сестра Колетт, не говоря о более серьезных книгах. Тем не менее острый, пытливый ум молодого человека все же требовал духовной пищи, и он с жадностью начал вчитываться в ровные строки, словно рубленные мечом палача, которым так искусно владел мэтр Амбруаз, обладающий твердой рукой и верным глазом, что немаловажно в его профессии.

Палач описывал казнь дворянина, который пытался убить какую-то вельможную особу. Судя по тому, что мэтр Амбруаз избегал называть имена, возможно, это был сам король, вот только непонятно какой – Людовик XIII или его юный сын, которого опекала Анна Австрийская. Палач-сочинитель называл преступника просто Шевалье.