Корсары Мейна

– Заходи, старый пройдоха, заходи! – такими словами Одноглазый Люк встречал почти каждого посетителя. – Рад видеть твою рожу снова. Хочешь набить трюм? Направляй свой корабль вон за тот стол. Сейчас тебе принесут доброго рома, чтобы ты мог хорошенько промочить глотку.

Хозяину таверны помогали трое разбитных малых, которым здорово от него доставалось, – он терпеть не мог нерасторопности. Быстрое обслуживание было его стилем, как и хорошая еда; в «Крабе и селедке» подавали пищу простую, незатейливую, но вкусную и свежую, с пылу с жару.

– Поворачивайся быстрее, коробка вонючих костей! – гремел голосище Люка, и бедный слуга, который и так метался словно белка в колесе, еще больше прибавлял прыти. – Разорви вас гром, бездельники! – Это уже относилось к другим помощникам. – Проклятье на мою душу, зачем я вас нанял, лентяи?! Жак, быстро обслужи этого господина, триста акул тебе в задницу!

Жак принес Мишелю большую миску жаркого с пряностями, ковригу белого хлеба и кувшин вина. В морской школе кадетов кормили примерно так, как моряков в дальнем плавании, когда в трюмах оставалась только вонючая солонина, прокисшее вино и протухшая вода. Школьные повара словно соревновались, кто приготовит самое отвратительное по вкусу блюдо. Большую часть продуктов они воровали и сбывали перекупщикам на рынке, и будущим морским офицерам приходилось хлебать мерзкую болтушку и обгладывать кости, на которые не позарился бы и бродячий пес.

Конечно, почти все кадеты кормились на стороне; вернее, подкармливались, потому что обед считался школьной традицией. Все ученики должны были присутствовать на нем в обязательном порядке, и не только присутствовать, но и есть с большим аппетитом. За этим зорко следили наставники, прохаживаясь между столами, и не было никакой возможности выплеснуть содержимое своей миски в ведро для отходов.

В отличие от остальных кадетов, Мишель де Граммон не мог позволить себе посещать городские таверны. Лишь иногда, когда совсем уж становилось невмоготу и пустой желудок слипался в блин, он покупал сдобный хлебец или дешевую рыбную мелочь, которую жарили прямо на берегу мелкие торговцы. Поэтому юноша накинулся на истекающее жиром мясо с таким азартом, что миска вскоре показала дно, а на столе возле нее выросла горка костей. Допив вино и расплатившись, Мишель, умиротворенный давно забытой сытостью, направился к выходу, но его привлекли возгласы, которые доносились от столов, где играли в кости.

Немного поколебавшись, юноша сказал сам себе: «А, была не была! Рискну…» и подошел к игрокам. Он знал почти всех. На двух столах шла игра по мелочи, зато во главе третьего восседал самый богатый и азартный игрок, которого звали Огюст Дюамель. Он был известным ростовщиком, и первый свой капитал выиграл как раз в кости. С той поры Дюамель играл постоянно; изредка он проигрывал, но Фортуна большей частью была на его стороне. Мишель долго наблюдал за его игрой, пока не понял, что у мсье Дюамеля есть какая-то система, благодаря которой тот всегда остается в выигрыше. Иногда это были сущие гроши, но случалось, что ростовщик выигрывал и значительные суммы.

Сегодня в игре принимали участие четверо: контрабандист Долговязый Ксавье, нотариус и владелец адвокатской конторы мэтр Готьер, ростовщик Огюст Дюамель и прилично одетый тип, по хитрым бегающим глазкам которого Мишель сразу определил, что это шулер. Тем не менее он держался солидно, иногда выигрывал, иногда проигрывал, но не очень большие суммы, в пределах ставки; похоже, он дожидался, пока игроками овладеет безудержный азарт.

Мишель решил потратить на игру не более трехсот экю. Остальные деньги его не заставили бы поставить на кон и под угрозой смерти, ведь ему предстояло учиться еще полтора года.

– Разрешите, господа? – спросил юноша, указывая на свободное место возле игрового стола.

За всех ответил Огюст Дюамель. У него был голос с хрипотцой, и он проскрипел, критически осмотрев Мишеля с головы до ног:

– Молодой человек, здесь минимальная ставка пятьдесят экю. Вам лучше обратиться к другим столам, где ставки пониже.

– Что ж, пятьдесят так пятьдесят, – беззаботно ответил Мишель и выложил на стол требуемую сумму. – С вашего позволения, я все же присоединюсь.

Любезно улыбнувшись, он сел и выжидающе уставился на Долговязого Ксавье, который держал в руках игральную кость.

– Я не возражаю, – пожал плечами мэтр Готьер.

– И я не против, – поддержал его контрабандист.

Огюст Дюамель лишь мрачно кивнул, соглашаясь с другими игроками. Только шулер – по всему было видно, что в этой компании он человек новый, – скромно промолчал, но его острый взгляд буравил руки Мишеля, когда тот приготовился бросить кость.