Корсары Мейна

– Сломанный Зуб? – Де Граммон невольно улыбнулся – во рту Гайлара и впрямь торчал обломок зуба; остальные или отсутствовали, или были гнилыми. – Забавно… Вот что, мсье… – Мишель подошел вплотную к вождю и вперил в него беспощадный взгляд. – Или мы сейчас договоримся, или станем смертельными врагами. Но тогда я убью всех твоих соплеменников и сожгу селение. Нам всего лишь нужен проводник, который хорошо знает сельву. Вы получите за него щедрую плату. И это все! Больше нам от вас ничего не нужно. Переводи, Гайлар!

Толмач перевел. Вождь какое-то время размышлял, а затем что-то сказал.

– Он просит показать наши дары, – оживился Гайлар.

– Чего проще… – Де Граммон любезно улыбнулся, сделал широкий жест, и перед вождем бросили несколько пальмовых листьев, на которых разложили бусы и прочие украшения.

И в этот момент солнечный луч нашел щель в сплошной лиственной крыше и упал на «сокровища», лежавшие у ног индейца. Стеклянные бусы засверкали как бриллианты, засветились и другие поделки – колокольца, гребни, броши, заколки и прочее. Очарованный вождь от неожиданности даже ахнул и мигом потерял всю свою важность и неприступность. Он пожирал глазами бесценные для него дары пиратов, но все-таки сумел совладать с эмоциями; подняв взгляд на Мишеля, он приложил ладонь правой руки к груди и что-то сказал.

– Вождь приглашает вас, сьёр, меня и еще одного человека, вашего помощника, в селение, чтобы заключить договор, – перевел Гайлар.

Корсары переглянулись, и Пьер Лагард пробормотал:

– Капитан, я бы не советовал лезть в это осиное гнездо…

– У тебя есть лучшее предложение? Нет? Тогда пошли… – де Граммон возвысил голос. – Лероа! Остаешься за старшего. Рассыпьтесь по лесу и держите мушкеты наготове. Если услышите выстрелы, спешите на помощь. Все ясно?!

– Так точно, сьёр! – по-военному ответил Жиль Лероа.

Лероа, отставной королевский гвардеец, прибыл на Тортугу в свите Бертрана д’Ожерона, но пристрастие к спиртному сыграло с ним дурную шутку. Изрядно набравшись, он убил на дуэли известного торговца, и только заступничество губернатора спасло его шею от веревки. С государственной службой ему пришлось попрощаться. Жиль Лероа примкнул к пиратскому сообществу и прослыл надежным товарищем, неплохо разбирающимся в военном деле. Мишель решил, что после авантюры с походом на ловцов жемчуга он обязательно возьмет Жиля на «Ла Тромпез» вторым помощником – Лероа импонировал ему своей исполнительностью.

Селение оказалось немаленьким. Примитивные хижины стояли на столбах, стены представляли собой переплетенные жерди, а крыши – пальмовые листья, не пропускающие воду. Корсаров индейцы встретили настороженно и даже враждебно. Де Граммон заметил, что между хижинами снуют вооруженные копьями и луками молодые люди, но его отряд сопровождали в основном дети, которые всегда очень любопытны. Вождь с золотой пластиной-бородкой привел их к сооружению, напоминающему длинный сарай. Реми Гайлар шепотом объяснил, что это место для общих собраний племени. Возле него лежали окоренные колоды, заменявшие индейцам скамьи. Вождь предложил Мишелю и его спутникам отдохнуть, а сам скрылся в большой хижине. Туда же проследовали и несколько старейшин – посовещаться, как понял де Граммон.

Вскоре юная индианка принесла им большой калебас – сосуд из тыквы, в котором пенилась холодная желтоватая жидкость, и три маленьких кружки-тыковки. Мишель де Граммон уже знал, что это кашири. Он готовился из сока пальмы асаи. Алкоголя в кашири было совсем мало, но если пить без меры, то этот невинный прохладительный напиток валил с ног. Индейцы хорошо умели готовить различные напитки, а из бананов и ананасов они делали превосходное вино, куда добавляли дикий мед.

Особенно крепкое вино получалось из сока винной пальмы. Чтобы добыть сок, в сердцевине срубленной пальмы вырезали четырехугольное отверстие, расширенное в средней части. Эту дыру называли бочкой. В ней толкли мякоть до тех пор, пока она не разбухала, а затем вычерпывали сок руками. Когда Реми Гайлар рассказывал, как готовят этот напиток, он аж причмокивал.

Велев Пьеру Лагарду и Гайлару не увлекаться кашири и держать оружие наготове, де Граммон приготовился ждать, как отнесется к его просьбе совет старейшин. Мишель знал от Гайлара, что вождь не имеет права принимать важные решения без согласия уважаемых соплеменников.

Тем временем обыденная жизнь селения продолжалась. Женщины занимались своими делами и, казалось, совсем не интересовались белыми пришельцами. Лишь изредка быстрый и острый взгляд, брошенный в сторону корсаров, выдавал их жгучее любопытство. Тем не менее даже малые дети не досаждали, разбежались кто куда. Не было видно лишь мужчин и юношей. И де Граммон знал, где они, – рассыпавшись по сельве, с оружием в руках охраняют подступы к деревне.