Корсары Мейна

– Не заставляйте меня краснеть от смущения. Удача в нашем деле, словно южный ветер: только что он дул во всю мочь, и паруса были как грудь молодой девицы, как вдруг наступает штиль, притом в самый неподходящий момент, и знатная добыча уходит из-под носа на веслах.

Появилось кресло, и Филипп Бекель, приветливо улыбаясь, сел напротив Мишеля, попробовал ром и молвил:

– Однако… Какой великолепный напиток! Я на Мейне много лет, но пить такую прелесть еще не приходилось. Оказывается, вы гурман.

– А, пустяки… – отмахнулся де Граммон. – Я пью все, что добавляет перца в кровь и веселит душу. Это заслуга моего кока. Он здорово разбирается в спиртных напитках. Во Франции он был виноделом, но разорился, попал в долговую кабалу и, недолго думая, сбежал на Мейн, благо не имел семьи. Кстати, как насчет того, чтобы отобедать? Мой кок не только знает толк в винах, но еще и отменно готовит.

– Благодарю вас, нет возражений.

Отдав соответствующие распоряжения, Мишель продолжил:

– Кстати, кок называет ром «барбадосской водой». Это, говорит, его изначальное наименование, потому что ром впервые сделали на Барбадосе. Лично мне все равно, где он появился. Лишь бы был покрепче и без разных добавок, которые так любят женщины. Главное, чтобы ром был выдержан в дубовой бочке не менее пяти лет. А то в иных тавернах подают такую гадость, что ее можно пить, лишь имея луженую глотку и железный желудок.

Какое-то время они болтали о том о сем, предавались воспоминаниям, но Мишель чувствовал, что Филипп Бекель явился к нему в гости не просто, чтобы пообщаться со старым знакомым, даже, можно сказать, товарищем; у него была какая-то иная цель, далеко выходящая за рамки дружеской попойки.

Наконец кок самолично принес любимую еду флибустьеров – сальмаганди. На огромном блюде высилась горка рубленых овощей и зелени – укроп, петрушка, сердцевина пальмового дерева, огурцы, капуста, плод манго, лук, оливки – с острой приправой, которая включала растительное масло, соль, уксус, перец, горчичный порошок и другие специи, которые были тайной кока. А вокруг лежали куски маринованного в вине и поджаренного на решетке черепашьего, голубиного и утиного мяса вперемешку с вареными яйцами.

Аппетит у Филиппа Бекеля был отменный. Он пил, ел да нахваливал кока и гостеприимного хозяина. Когда они насытились и закурили, Мишель спросил:

– У вас по-прежнему пинасса?

– Что вы, мсье. Пинасса была началом. Не очень удачным, кстати. В первом же бою испанцы едва не отправили меня кормить рыб. Еле ноги унес. Но затем все пошло как по маслу. Так что сейчас под моим началом три корабля: корвет, пинасса и небольшая барка. И банда головорезов, готовых отправиться хоть на край света.

– Вполне приличная эскадра. Вас можно поздравить.

– Благодарю. Все это так, да вот беда – мои люди заскучали. Сидим на Тортуге без дела почти месяц.

– Что так?

– Испанцы закусили удила. Слишком много мы насыпали им соли на хвост. У меня есть сведения, что они отправили на Мейн две сильные карательные эскадры, так что нашему брату нужно поостеречься. Да и англичане недовольны положением вещей на Антильских островах – мы им испортили всю малину, выступая в качестве конкурентов. На Ямайку теперь не сунешься.

– Ну, если в море на нас пошла такая серьезная охота, значит, нужно обратить более пристальное внимание на сушу. Там тоже есть чем поживиться…

– Или на прибрежную полосу, – подхватил Бекель. – Вот об этом я и хочу с вами потолковать.

– Простите, не понимаю… Но я весь внимание.

– Есть хороший шанс сорвать большой куш, напав на ловцов жемчуга. Это более безопасно, чем перехватывать испанские галеоны в открытом море, а добыча может быть не меньшей.

– И где находится это благословенное место? – осторожно поинтересовался де Граммон.

– Я имею в виду Ранчерию, там есть богатая жемчужная отмель, где каждый год испанцы добывают много великолепного жемчуга, попадаются и большие черные жемчужины. А они стоят в Европе бешеных денег.

Мишель де Граммон уставился на Филиппа Бекеля таким взглядом, словно перестал его узнавать, а затем вдруг начал хохотать как сумасшедший. Бекель даже забеспокоился, уж не тронулся ли он умом, а если да, то по какой причине. Насмеявшись вдоволь, Мишель достал кружевной платок, оставшийся у него после визита к очередной даме, вытер набежавшую слезу и сказал:

– Повеселили вы меня, мой друг… Совсем недавно я слышал историю про нападение на ловцов жемчуга. И как раз в указанном вами месте. Должен вам сказать, что все закончилось весьма печально. Вы тоже хотите подергать тигра за усы? Насколько мне известно, флотилия, которая добывает жемчуг на Ранчерии, значительно усилена после неких событий. Так что ваш замысел, по-моему, безнадежная авантюра.

– Если к любому делу подойти с умом, то даже безнадежная авантюра может обернуться легкой добычей и поистине золотым дном.