Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Однако мы не просто поговорим об их прошлом. Яркие герои вдохнут новую жизнь в нашу спокойную и привычную аналитику. Среди тех, к чьим историям мы прикоснемся, будет Ахмед Челеби, он же Дон Фелипе, сын тунисского дея: очарованный западной музыкой, он уедет в Европу, крестится, и только со временем возвратится на родину, вновь примет праведную веру и совершит хадж[2]. Будет и пьяница Рыдван, который, едва услышав, что пророка Ису (Иисуса Христа) убили иудеи, избил первого попавшегося ему еврея и впредь ежедневно проверял, хватает ли в церкви свечей и лампадного масла, жертвуя на них по несколько акче[3]. Будут и Мигель де Сервантес, прославленный литератор, который четырежды пытался бежать из плена и в роковую минуту спасся от рабства лишь благодаря выкупу, и Сулейман-реис[4], мюхтэди (см. глоссарий) из протестантов, отрекшийся от веры и познавший ее добродетель лишь в неволе на христианских галерах: он вернет себе свободу, вновь отправится на газу[5], потом решит иначе, избавится от янычар, высадив их на сушу, и поплывет к Марселю, – но волею бури окажется на Мальте, где, ничуть не колеблясь, станет рыцарем католического ордена Святого Иоанна. Мы прочтем, как некий месье Вайян, освободившись из плена, по дороге на родину завидел на горизонте корсарское судно и мигом проглотил 20 золотых медальонов, – решил, что те пригодятся в тяжелые дни, ведь предстоит еще раз проститься со свободой. В пантеон наших героев войдут и Кючюк Мурад-реис – в миг встречи с женой и детьми в Вере, где он укроется от шторма, и в день, когда он, велев поднять флаг принца Оранского, поведет свой корабль на испанские галеоны, – и его дочь Лизбет Янссен, которая много лет спустя проведает отца в Сале. Мы увидим, как чернокожий раб Антоний де Ното примет христианскую веру, едва его доставят из Черной Африки в Европу, – со временем, попав в руки к пиратам, он обратится в ислам; затем в долгой аскезе стяжает славу святого, а сорок лет спустя любовь к Иисусу вновь возгорится в его сердце и заставит де Ното пойти на смерть. Перед нами предстанут и многие ренегаты, принявшие ислам, но не знающие шахады[6] и путающие пророка Мухаммеда с его предшественниками; и простые моряки (как христиане, и мусульмане), приносящие жертвы в пещере на острове Лампедуза; и мальтийские корсары, которые будут уносить эти приношения на Сицилию, в церковь Девы Марии; и мстительные муртады[7], которые когда-то, после прибытия в Северную Африку, приняли ислам, но легко могли бросать единоверцев-корсаров на христианском берегу по самым разным причинам (муртад мог просто обидеться, что кто-то не отдал за него замуж дочь или же обманом выщипал ему бороду). Мы прочтем о том, как оказались в ловушке охотники-гази, пьяные от вина, которое нашли в погребах разграбленного Палермо; о том, как моряки-пленники, меняя маршруты незаметно от янычар, уводили корабли в европейские порты; о том, как народ возводил во святые бывших христиан, обратившихся в мусульманскую веру; о том, как гребцам-невольникам приходилось есть из тех же самых горшков, куда они попутно справляли нужду… Вот они, некоронованные короли фронтира!

Конечно, мы не удержались – и заинтриговали читателей сладкой приманкой, крохотной частью историй удачливого меньшинства, чьи приключения вошли в легенды последующих поколений. Но пусть наша маленькая слабость не внушает вам мысль, будто произведение, которое вы держите в руках, – это «эксцентрическая» книжка, от начала до конца переполненная прибаутками. Сколько бы забавных историй ни вместили ее страницы (их тон в общем-то спокоен и выдержан, что приличествует духу пограничья), мы все же стойко держимся строгих научных правил, и наша работа содержит открытия, к которым мы пришли после долгих изысканий в архивах и библиотеках едва ли не всей Европы и Турции. Собственно, как и любой научный труд, наше произведение обязано привнести в литературу нечто новое. В таком случае спросим: чем же отличается эта книга от всего, что было прежде? Тем, что перед вами – попытка понять, что делали гази, воители веры, в годы «золотого века» корсарства, когда осели в Северной Африке, прибыв из Восточного Средиземноморья, и тревожили своими набегами не только торговые корабли, но и европейские берега вплоть до Азорских островов с Исландией.