Корсары Таврики

Вера вспомнила Терезу, которая тоже была рыбачкой, но Ринальдо ее не презирал и не кичился своей родовитостью. Не­вольно сравнив Ринальдо с Федерико, Вера отметила, насколь­ко ее дядя лучше, потому что он истинный христианин, хоть и занимается непочтенным промыслом. Цепкая память девуш­ки вдруг подсказала слова из старинной книги, которые од­нажды ей зачитал Ринальдо: «Природа создает людей одинако­выми, как это видно при их рождении. Нет подлых иначе, как по своим порокам, и благородство зависит от доброго сердца, без которого ничего не стоит родовое дворянство»[22].

Девушка с горечью подумала о том, что судьба несправед­ливо обделяет счастьем такого человека, как Ринальдо: често­любивая Гайа его предала, добрую и любящую Терезу забрала смерть, а теперь вот лицемерная Клаудия льстит в глаза, но ста­рается хитрить даже в мелочах.

Сообразив, что не знает толком своих украшений и не смо­жет отличить их от тех, которые принадлежат Клаудии, Вера явилась в дом к дядиной любовнице в воинственном настрое­нии, желая сразу же разоблачить ее обман с ожерельем.

Но боевой порыв девушки мгновенно остыл, как только она увидела на пороге дома двух растерянных и оборванных ма­тросов с «Вероники» — Фабио и Габриэле. Их появление мог­ло означать только одно — дурную весть.

— Что случилось? Почему вы вернулись из плавания так ра­но? А где Ринальдо? — кинулась она к ним с тревожными рас­спросами.

Фабио устало опустился на ступеньку крыльца. Даже весель­чак Габриэле выглядел измученным и, закашлявшись, выда­вил из себя:

— Попали мы в переделку...

Появилась Клаудия и, распахнув дверь перед гостями, ска­зала:

— Входите, только снимите свои грязные башмаки.

Вера последовала за матросами, продолжая спрашивать:

— Какая беда случилась? Что с Ринальдо? Что с Карло?

— Жив твой дядя, только ранен, — скривился Фабио. — Я вот тоже ранен, но легче. — Он показал на повязку, уже до­вольно грязную, которой была обмотана его рука выше локтя.

— Хлоя, позаботься о них, дай вина, воды и хлеба, — при­казала Клаудия.

Служанка захлопотала вокруг матросов; особенно старалась помочь Фабио, который был недурен собой и пользовался успехом у женского пола. Пока она меняла ему повязку, Га­бриэле, напившись вина, слегка приободрился и принялся рас­сказывать:

— Мы уже возвращались из Трапезунда с ценным грузом на борту, когда Ринальдо заметил корабль Ихсана — того самого турецкого пирата, за которым он охотился много лет...

— Это тот, который погубил нашу семью! — воскликнула Вера, подавшись вперед и сверкая глазами.

— Да, только нападать на него было некстати, когда на на­шем корабле имелся дорогой товар, — хмуро заметил Габриэ­ле. — Но разве капитана Ринальдо остановишь! Он велел ата­ковать турка. А Ихсан, видно, был уверен в себе — даже не стал от нас убегать, хотя корабли находились ближе к таврийскому берегу. На турецкой галере оказалась бомбарда — уж не знаю, где они ее раздобыли. Впрочем, она успела сделать только один выстрел, который не нанес нам ущерба. Зато потом, когда ко­рабли сблизились и мы уже приготовили абордажные крючья, турки пустили в нас несколько зажженных стрел. И пока мы вели бой на палубе турецкой галеры, на «Веронике» вспыхнул пожар, и у нас уже не было возможности его потушить. Ри­нальдо заботил только поединок с Ихсаном, которого он все-таки убил, хотя и сам был тяжело ранен. Но командование ту­рецким кораблем тут же взял на себя брат Ихсана. Неизвестно, чем бы закончился бой, особенно после того, как раненый Ри­нальдо упал, если бы Карло не догадался выпустить из трюма галеры невольников, которых пираты везли на продажу. Осво­божденные пленники и помогли нам одолеть турок. Но наш корабль сгорел, и нам пришлось оставить его, чтобы пожар не перебросился на турецкую галеру, куда все мы перешли. На ней-то и доплыли до таврийского берега. Зато с Ихсаном и его разбойниками Ринальдо наконец покончил.

— А ценный груз, значит, пропал? — вскрикнула Клаудия, хлопнув себя по коленям. — Как же глупо поступил Риналь­до! Погнался за турком, словно сумасшедший мальчишка! Безумец!

Она встала и нервно зашагала по комнате. Женщина была так сердита, что даже оттолкнула ногой свою любимую соба­ку, и та, взвизгнув, отбежала прочь.

— Ты только о товарах и думаешь?! — набросилась на Кла­удию Вера. — А то, что Ринальдо ранен, что он в опасности — это тебя не волнует?

— Ранен... но ведь он ранен не очень серьезно? — опомнив­шись, спросила Клаудия.

— Серьезно ранен. Когда мы с Фабио отплывали, он был в горячке, — хмуро ответил Габриэле. — Нам пришлось бро­сить якорь в маленькой бухточке возле мыса Ай-Тодор.

— А кто его лечит? — забеспокоилась Вера. — Карло?

— Да. И Гоффо тоже разбирается в снадобьях.

— Этого недостаточно! — воскликнула девушка и тут же ре­шила: — За Ринальдо нужен уход, за другими ранеными тоже. Я должна немедленно ехать туда! А ты со мной поедешь, Клаудия?