Корсиканская авантюра

Они ехали по дороге Комб Лаваль, узкой, извилистой, прорезавшей горный массив, чтобы соединить более фешенебельную северную часть Люберона с тихими и не такими популярными деревнями на юге. Встреча с агентом была назначена в ее офисе в деревне Горд, иногда именуемой столицей летнего beau monde[35], до нелепости живописном скоплении домов из песчаника, за века обработанного солнцем и мистралем. Деревня раскинулась на вершине холма, со всех сторон и до самого горизонта окруженная живописными видами. Она лишь недавно возродилась к жизни после зимней спячки.

Английские, американские, немецкие и японские туристы, студенты соседней художественной школы «Лакост» – все были здесь, затворы фотоаппаратов щелкали, стоило им обнаружить очередную извилистую улочку, мощенную булыжником, или неизбежного местного жителя, с которым можно сфотографироваться. Элена с Сэмом пробрались сквозь толпу и нашли контору агента, поднявшись по одной из крутых улиц, ведущих прочь от площади Дю Шато.

Дорога к офису проходила под аркой, за которой скрывался высокий узкий дом, обрамленный глицинией, ставни на окнах были наполовину закрыты от солнца. Полированная медная пластина на парадной двери сообщала, что здесь находится штаб-квартира «Verrine, Immobilier de Luxe»[36], а рядом с дверью на стене висела застекленная рамка с дюжиной фотографий милых домиков, ни под одной из которых не указывалась цена. Это, как поняли Элена с Сэмом, был деликатный момент, который лучше оставить до приватного разговора.

Пока они рассматривали фотографии, парадная дверь распахнулась, и за ней предстала, во всей своей ослепительной красе, сама мадам Веррин, агент, сделавшая комплимент пунктуальности Элены и Сэма, по ее словам необычной для Прованса. Позже Элена описывала мадам Веррин как корабль, идущий на всех парусах: рослая, полногрудая дама лет пятидесяти, чьи немалые габариты скрывались под волнами ярких шелков, на шее и запястьях позвякивали золотые украшения, а пухлое лицо служило доказательством огромных возможностей пластической хирургии по части омоложения.

– О’кей, – сказала мадам Веррин, ведя их за собой в кабинет, – вы ведь американцы? Значит, будем говорить по-английски.

Она махнула в сторону двух кресел, прежде чем устроиться за письменным столом.

– Я буду только рада, – кивнула Элена.

– Нет проблем. Здесь, в Горде, английский – второй язык. Итак, первым делом должна спросить вас, на какой бюджет вы рассчитываете.

– Весьма неопределенный, – ответил Сэм. – Зависит от того, что мы увидим. Вы же понимаете, покупка дома – дело эмоциональное. Если мы вдруг влюбимся во что-то, то вообще никаких ограничений. Давайте не будем беспокоиться из-за денег.

Деньги как раз и были главным предметом беспокойства мадам Веррин, однако она мужественно подавила свое разочарование, раскрыла толстый альбом и положила перед ними.

– Вот некоторые из моих домов. – Она постучала малиновым когтем по первым фотографиям. – Остановите меня, когда увидите что-нибудь интересное.

Только это было проще сказать, чем сделать. Мадам Веррин разразилась восторженной речью, расхваливая свою недвижимость, и прервать ее не представлялось никакой возможности. Как и предсказывал Ребуль, во множестве звучало charme fou, за которым немедленно следовали дома с экстраординарным потенциалом, дома, предоставляющие изумительные инвестиционные возможности, дома, хозяевами которых были знаменитости, улучшившие жилищные условия, или разведенные пары, ухудшившие их. Всех их, без малейшего исключения, нужно было a saisir[37], успеть до июля-августа, когда из Парижа потекут живые денежки и люди начнут драться – буквально драться – за столь лакомые кусочки.

По конец утра, шатаясь от нескончаемого словесного потока мадам Веррин, они удрали, обещая все-все как следует обдумать и вернуться.

– Ну и ну, – сказала Элена, – мой первый французский агент по недвижимости. Как ты думаешь, они все такие?

– В этом деле очень жесткая конкуренция. Я насчитал пять агентств только в этой деревне. Наверное, тут необходимо быть пробивным от природы; если же у тебя нет задатков, лучше заняться чем-нибудь попроще, например податься в разбойники. Ладно, может, взглянем, что это за место, где Филипп советовал нам пообедать?

«La Vieille Grange», который прослужил пятьдесят лет амбаром и еще тракторным гаражом, купила супружеская пара, Карин и Марк, чтобы переделать под ресторан в старомодном духе: короткое меню с умеренными ценами, свежие местные продукты, местные вина и сыры и полное отсутствие помпезности. Любой официант в белых перчатках ощутил бы себя здесь не в своей тарелке. На самом деле место официанта уже было занято дядюшкой Карин, Жозефом.