Кортес

“Подумай и возьми меня к себе”, - сказала она и выскользнула из палатки.

Тут меня словно кольнуло, я поспешил следом, что бы не дай Бог, часовой не пальнул в нее, в эту птицу, совершающую свой полет по ночам. И наказывать их нельзя - пусть эта встреча останется тайной. Успел вовремя, часовой уже совсем было всполошился, заслышав шорох. Я отвлек его внимание…

Потом полночи не спал, отправился проверять посты. Возле одной из палаток задержался, невольно прислушался к разговору этого юнца Андреса и обстоятельного Берналя. Рассуждали они о богатстве…

Сначала, как водится перемыли косточки офицерам, нашему королевскому нотариусу, Диего де Годою, который, оказывается, “жрать горазд”. Обсудили местоположение лагеря - местность нездоровая, вокруг болота, дышать тяжело. В полдень по прибрежным дюнам ходить невозможно - ноги испечешь. Затем перешли к обсуждению даров, которые доставили в лагерь посланцы местного “императора”, как называли Мотекухсому солдаты… Если таковы дары, то сколько же золота у него в подвалах хранится. Сошлись на том, что очень много - не пересчитать, ни взвесить, на что молоденький Андрес мечтательно заметил, что им бы только добраться до него, а уж они, испанцы, пересчитают.

- Получу свою долю, куплю каравеллу, займусь извозом. Как Седеньо, у которого кобыла на загляденье. Выгодное это дельце - товары по островам развозить.

- Да, - согласился Берналь Диас, - лошадь у него хорошая. Только таскаться по морям - рискованное дело. Лучше получить землю, прикупить индейцев… Седеньо - везунчик, к его рукам всякая монета липнет. Считай, он самый богатый среди нас - у него корабль, лошадь, даже негр есть. Кобыла - целое состояние, да и негры на Кубе в большой цене. Эти не то, что индейцы - работники, что надо. На них воду можно возить…

- Да, - воодушевленно откликнулся Андрес, - Неграми торговать выгодное дельце…

Помнится, в ту ночь я решил, что на Берналя Диаса можно положиться, однако эти события - визит Марины, разговор часовых - случились позже, а в тот день, 21 апреля, в Великий Четверг, в виду пологого песчаного берега, открывшегося нам напротив острова Сан-Хуан-Улоа, в тот самый момент, когда я приказал бросать якоря, самым захватывающим событием были две пироги, направившиеся к нам со стороны берега.

Уже по поведению посланцев - их благородной осанке, невозмутимому выражению лиц, по особой, присущей только вельможам лукавой вежливости - я догадался, они те, кого мы ищем. Они были цивилизованы - этим все сказано. Самый выжный и пышно разодетый из них первым делом, без всякой опаски, поинтересовался, кто из нас tlacatecutli, то есть “верховный вождь”? Я шагнул вперед, легким кивком приветствовал их - в этот момент и нашелся ответ на смутное беспокойство, на некоторую неясность, которое вызвало у меня слово “цивилизованы”. Что бы оно значило? Как объяснить то неясное ощущение чего-то знакомого, много раз виданного, которое я ощутил при встрече с посланцами Мотекухсомы? А вот как - они являлись чиновниками! От них буквально разило запахом канцелярских крыс. Значит, у местного “тлакатекутли” есть свой круг исполнителей, должностных лиц, чернильных душ, которые верой и правдой служат ему за вознаграждение, а не только по традиции, по праву рождения или во имя долга.

Вели они себя как ровня. Я сразу решил - пусть так и будет! Посланцы заявили, что прибыли от повелителя и владетеля благодатной страны Анауак и множества других земель и краев, великого и могучего Мотекухсомы. (Именно так звали его - я выучил это имя по буквам, так как недостойно искажать имя императора. Это потом наши ребята, а также королевские писцы переделали его имя сначала в Мотекусуму, потом в Монтесуму.) Беседа, началась с вопроса, кто мы, откуда прибыли к границам могущественной державы “Астека”, потом, не дожидаясь ответа, спросили, есть ли у нас в чем-либо нужда? Они готовы в меру своих сил восполнить то, в чем мы испытываем недостаток.

И правда, на следующий день на берег пришли множество индейцев, которые доставили съестные припасы. То-то мы попировали после долгого плавания!.. Особенно вкусны были сливы - я таких дотоле никогда не едал. К тому времени мы уже успели выгрузить артиллерию и установить орудия на позиции. Возвели также алтарь, где отцы Хуан Диас и Ольмедо отслужили мессу. Понастроили бараков из ветвей и пальмовых листьев, в которых можно было укрыться от жары. Место с первого взгляда мне не понравилось - климат был нездоровый, но прельщала своими удобствами бухта и открытость пространств. Все проходы между тинистыми болотами можно было перекрыть артиллерийским огнем.