Кортик фон Шираха

– У них есть деньги на аэропорт. Они его даже построили. «Бранденбург» называется. Но что-то пошло не так. Пожарные его не приняли, так и стоит уже несколько лет, ветшает.

– Пожарные не приняли? – удивился Сигизмунд. – Аэропорт стоимостью, небось, в миллиард евро не принял какой-то брандинспектор? Вот, такие же, небось, жлобы не дали сотку евро пожарному, он и не подписал акт приемки.

Стюардесса с бейджиком «Мари» и небритостью на щеках, с мужским кадыком из-под воротника форменного женского платья баритоном информировала пассажиров о выполняемом рейсе. Артему и Сигизмунду она (или он) была прекрасно видна, так как места достались в передней части салона, сразу за бизнес-классом. Бизнес-класс тут тоже был очень условный, просто передние три ряда размещали по два пассажира вместо трех с пустым креслом между ними.

– Я не пойму, она женщина или он… Женщина? Это ж мужик в платье? Нет?

Сигизмунд прищурился, пытаясь разглядеть детали стюарда-стюардессы.

– Сигизмунд, ведите себя по-европейски спокойно! – Артем улыбнулся в этот раз шире. – То вам бандиты денег не дали на перелет, то аэропорт не нравится, ибо народу много. Теперь трансвестит-стюардесса не по душе. Вы зажрались в стране победившего капитализма, а наверное до сих пор Путина ругаете.

– Я начинаю понимать его… Точнее, я перестаю понимать Европу. Что делает трансвестит в самолете? – Причалов продолжал щуриться на Мари.

– Сизи, вот представьте, у нас катастрофа, самолет садится на воду. Или просто аварийно садится. В кукурузное поле. Хрупкая стюардесса плачет, ибо не может открыть тяжелую дверь, а ее уже пытаются затоптать паникующие пассажиры. Вполне вероятно, такая вот Мари, весом под 80 кг, спасет вам жизнь. Вы, как честный человек, вынуждены будете на ней жениться. Или будете проклинать ее за помощь в вашем спасении, потому что она – это бывший он?

Сигизмунд задумался. Почесал затылок, глянул в иллюминатор, у которого сидел, снова повернулся к Артему.

– Наверное, вы правы, Артем. Мне будет все равно, даже если у нее рога и копыта. Лишь бы спасла. Но почему тогда бы не брать мужчин в стюарды? В смысле, только мужчин? Понадежнее-то будет. Почему женщин большинство?

– Мужчин тоже хватает, Сизи, сами видите, – ответил Артем, кивнув в сторону прошедшего мимо бортпроводника в мужской одежде. – Хотя откуда вы знаете, что это не вчерашняя женщина?

Глядя в растерянное лицо Причалова, Артем продолжил:

– Кстати, недавно было одно дело в суде, мои коллеги участвовали. Авиакомпания перевела несколько стюардесс на внутренние рейсы с зарубежных, ибо они с возрастом располнели. Те посчитали такой перевод дискриминационным и подали в суд. Так вот, в ходе процесса стало понятно, почему стюардесса – женская профессия.

Сигизмунд оживился и его взгляд приобрел то самое, знакомое уже Артему выражение любопытства.

– В гражданской авиации с ее зарождения кто-то должен был разносить напитки, а толку в обеспечении безопасности было мало. Но этот кто-то должен был мало весить, ибо всегда авиакомпании считали расход топлива по загрузке самолета. Женщины и напитки лучше разносят, и весят меньше, когда молодые. Так вот и прижилось. Кстати, меня в том суде удивила позиция юристов авиакомпании. Они так и заявили, что не было никакой дискриминации толстых и пожилых женщин, просто из-за их лишних килограммов самолет сжирает больше топлива в полете.

Причалов выпучил глаза:

– Вы прикалываетесь, Артем? Что за чушь? Кто там считает хотя бы вес ручной клади пассажиров после посещения «Дьюти Фри». Везут с собой одних бутылок на несколько жирных стюардесс!

– Я не шучу, такая позиция была в суде. Суд, конечно, не принял эту глупость. Смешно, экономия на одной стюардессе составила 700 рублей за год или что-то такое. Потому суд женщины выиграли.

В полете мужчины купили у Мари по банке пива и упаковку сэндвичей. Жевали и пили молча. Сигизмунд смотрел в иллюминатор, Артем размышлял над тем, как вести себя, когда Глыба выяснит, что в Цюрихе кадильницы нет, а есть только ключ от московского банковского сейфа, где она хранится.

«Сказать сразу, где искомый предмет, они придут туда сами, и я им больше не нужен», – разумно полагал Каховский. То, что можно посетить любую банковскую ячейку в любом российском банке, Артем знал из своей практики. И с липовыми доверенностями приходили, и с поддельными паспортами, а у оппонентов Артема к неуемной фантазии еще и денег полно. Вряд ли менеджер банка устоит перед сотней тысяч долларов в упаковке, чтобы всего-то не особо вчитываться в липовый документ, дающий право открыть сейф. А что уж говорить о следователях, которые могут явиться в банк с постановлением об обыске и выпотрошить все хранилище. Ищи потом…

«А не сказать заранее, так прямо на выходе из банка вколют что-то и сумку заберут, думая, что артефакт там. Им потом не понравится результат, но и мне будет не до смеха», – Артем продолжал мозговой штурм.

Посмотрел на сидящего справа Сигизмунда, упершегося лбом в холодное стекло иллюминатора, подсчитывая овечки-облака.