Кортик фон Шираха

– Вот и отлично, – сказал принц, делая повелительный знак рукой присесть. – Твоя задача сейчас почистить мундир и явиться вот с этим конвертом и приглашением на праздник к католическому священнику Вевельсбурга Францу Йозефу Тушу. Ты не просто должен вручить конверт, ты должен рассказать ему о своих отношениях с пастором Лихтенбергом в Берлине, о своей католической семье, о том, как твои товарищи ждут праздника солнцестояния, и как ты видишь в нем сходство с празднованием дня рождения Иоанна. Ты должен показать важность обоих праздников и убедить святого отца обещать прийти на праздник завтра, потому что тебе и твоим товарищам, твоей семье это крайне важно. Это ведь так на самом деле?

Отто замялся. Видя его замешательство, принц сказал:

– Это, конечно, так, Отто, нечего тут стесняться. Мы хотим объединить нацию. Мы – немцы! Мы делаем общее дело, наш фюрер строит сильное государство, и католическая церковь не должна оставаться в стороне, ибо церковь – это не здание храма, церковь – это люди. Долгие века церковь хранила традиции и сплачивала людей, но сейчас настало время перехода от просто людей к сверхлюдям, и этот переход осуществляем мы – немцы!

Отто вскочил, так как по тону принца стало понятно, что его миссия сейчас должна осуществиться немедленно и он был готов.

Принц тоже встал и вручил Отто конверт, запечатанный замковой печатью с орлом и свастикой.

Через час в освеженном обмундировании, над которым поколдовала Брунхильда Шульц, Отто уже сидел в маленькой комнате пастора Туша и от души рассказывал историю своего общения с настоятелем главного католического храма Германии – святой Ядвиги в Берлине.

– Я очень хорошо знаю пастора Лихтенберга, – недоверчиво разглядывая униформу Гитлерюгенда, сказал священник. – Он очень, очень достойный человек и истинный католик. Я уважаю его искренне. И, конечно, я очень рад, что ты, как член его паствы, пришел ко мне… Я, правда, немного смущен целью твоего визита и вот этим вот…

Туш нашел в себе силы сдержаться, чтобы не высказаться насчет языческих символов на мундире Отто.

– Святой отец, я, если честно, тоже смущен этим поручением. Я думаю, мне поручили передать вам приглашение, не зная, что я знаком с пастором Лихтенбергом, – не моргнув глазом, сказал Отто.

Лишь легкий румянец на щеках юноши мог бы подсказать собеседнику о лжи, которую так откровенно Отто произнес впервые. Но такой окрас лица бывает и от волнения, и от стыда, так что у священника не возникло никакого подозрения.

– Мы с друзьями, Гюнтером и Франком, католики, – продолжал врать Отто. Он не знал точно о принадлежности к конфессии своих товарищей, но был уверен, что пастору все равно это не проверить. – И нам очень нравится праздник дня рождения Иоанна Крестителя. Мы с сестрой и родителями, например, всегда его отмечали, и мне он особенно запомнился с детства, когда мне впервые дали подержать факел. А сегодня… Сегодня я перевез сотни факелов для завтрашнего праздника!

– Завтра 21 июня, – напомнил священник. – День рождения святого Иоанна – 24 июня.

– Да, святой отец, я знаю, но… Я и мои товарищи не сможем быть 24 июня на празднике, который обычно мы отмечали с огнями… Всей семьей. И мой отец и мать, они – католики, мы отмечаем все праздники, мы чтим традиции, но 24-го ни я, ни они, ни моя сестра Марта не смогут быть на празднике, который наверняка вы организуете в деревне. Как бы мне хотелось, чтобы вы смогли быть на празднике завтра! Ведь мы старались. И разве плохо, если вы благословите нас всех, кто старался, кто придет на праздник. Я не знаю… Может, отмечать День летнего солнцестояния – это грех, но…

– Нет, сын мой, это не грех… во всяком случае не твой… – ответил священник.

Он распечатал конверт, пробежал глазами по приглашению. Оно было подписано не комендантом замка, а главным архитектором Вальтером Франциусом, тем самым организатором мероприятия. Он был выходцем из местных чиновников, руководителем местного отделения национал-социалистического проекта «Красота труда» и даже умудрился сплотить жителей общины Вевельсбург для участия в общеимперском конкурсе на образцовую деревню «Украшение села», потому приглашение также не вызвало отторжения или неприязни священника.

– Хорошо, – сказал он. – Я буду на празднике. И завтра на утренней службе объявлю об этом прихожанам. Можешь это передать своему начальству и, главное, своей семье и друзьям.

На следующий день замок Вевельсбург пребывал в праздничном убранстве. Школьники украсили ворота замка венками, готовясь отметить старый праздник, которому теперь было суждено новое, великое предназначение. Слева и справа от главных ворот на высоту крепостных стен были натянуты вертикальные полотнища красных флагов с черной свастикой солнца в центре белого круга. Воздух благоухал цветущими вокруг полями с древесным привкусом прилегающих лесных массивов.