Кортни Лав : подлинная история

Они с Робин снова пытались возродить «Sugar Babylon», но у них обнаружились серьёзные музыкальные различия (Робин переживала стадию «Duran Duran»). Кортни делала урочную работу, писав Сообщение О Портлендской Сцене для «Maximumrocknroll», и через этот канал начала переписываться с девушкой из Лос-Анджелеса, Дженнифер Финч. Финч впоследствии возглавила продуктивную группу «L7», но тогда она была неистовой фанаткой «Red Hot Chili Peppers», которую можно было видеть исступлённо танцующей везде, где играла эта татуированная трэш-панк-группа. Она пригласила Кортни погостить у неё в Лос-Анджелесе и создать группу.

В Международном аэропорту Лос-Анджелеса Кортни встретила хамоватая брюнетка, которая выглядела как та, с кем она хотела играть в группе. Вместо этого всё, что они делали — это ходили на рок-концерты, неистово танцевали, потом пытались попасть за кулисы. В то время среди лос-анджелесских групп была шутка, что ты знаешь, что добьёшься успеха, когда Кортни Лав и Дженнифер Финч стоят в первом ряду и снимают свои рубашки.

Вернувшись в Орегон, Кортни недолго посещала Портлендский Университет, надеясь специализироваться на философии. Хэнк послал ей метедрин, чтобы помочь ей пережить межсеместровые экзамены, а одна девушка из панк-группы, которая жила вместе с ней, предложила уколоться. Впервые Кортни колола наркотики и, как она рассказывает об этом, «я думала, что видела Бога. А потом та ломка была самым худшим переживанием в моей жизни. Потом она приняла ещё таблеток, а я поехала автостопом в Сан-Франциско с водителем грузовика по имени Каролина Дрэгасс».

Слишком много для межсеместровых экзаменов. Но Кортни бросила водителя грузовика и встретила в Сан-Франциско нового парня, который не был помолвлен и не думал, что она уродлива. Джеф Мэнн был приятным человеком, который (по крайней мере, сначала) укреплял уверенность Кортни настолько, насколько Розз её уничтожал.

«Это установило образец для отношений всей моей жизни, — говорила она впоследствии, — хороший приятель против злого приятеля-рок-звезды».

Она всё ещё считала, что любит Розза, и даже посылала демо-кассету «Theatre of Sheep» нескольким своим английским знакомым, ни один из которых не обратил на это никакого внимания. Однако она не всегда сдавалась Роззу. Однажды они вместе полетели в Сан-Франциско, куда Розз послал Кортни на приёмы к врачам — как можно больше. Она исписала свой дневник записями о дозировках барбитурата и проектами убедительных речей, которые она могла бы произносить докторам медицины. Она также оставила Розза одного в гостиничном номере, пока она ходила повидать Джеффа.

Розз развлекался тем, что написал в её записной книжке письмо, полное жалости к самому себе:

Портье говорит, что уже было 2 часа ночи. Я чувствую себя мерзавцем. В 181, должно быть, чарующий вечер, но во всей своей элегантности я вышел на поклон Туинала Нили О`Хара. Я полагаю, что Клуб 181 прекратил свою работу. Я надеюсь, что ты прекрасно проводишь время с Джеффом. Если ты хочешь возобновить, и/или продолжить своего рода интерлюдию мимолётного романа, не чувствуй себя обязанной защищать меня — врать или оправдываться…. В своей нынешней ситуации я могу предложить тебе немного обещаний или обязательств и (независимо от приступов ревности) ничего от тебя не требую…. Делай, как тебе нравится, без сожалений, и не чувствуй себя обязанной врать мне или защищать меня сентиментальными устными вывертами. Моя любовь — без этой уродливой мишуры. Я просто люблю тебя — Розз.

Но по возвращении в Портленд, в День святого Валентина 1983 года, Розз оставил её одну. Кортни надела чёрное дамское бельё и футболку «Theatre of Sheep» и порезала свои запястья своим любимым обоюдоострым бритвенным лезвием «Уилкинсон» из нержавеющей стали. Её доставили в больницу на скорой и ненадолго подключили к капельнице, но никакого серьёзного вреда нанесено не было. Она выздоравливала в доме отчима Фрэнка, в том месте, куда она всегда приходила за успокоением, пила бренди, писала тексты и длинные письма.

Когда она вернулась в тот дом, который она делила ещё с двумя девушками, её швы на запястьях были всё ещё свежими, но её соседки по комнате вообще были не в состоянии это заметить. Одну скрутило в комнате для мусора в псевдокататоническом ступоре. Другая, художница, была в ванной, соскабливая запёкшуюся кровь Кортни с плиток, чтобы посыпать какую-то скульптуру.

Розз скрывался с Лесли и несколько дней не пытался связаться с Кортни. Когда он, наконец, это сделал, он повёл её в кино, напоил, накачался её валиумом и онанировал. Пока всё это происходило, Лесли как-то узнала, где они, и позвонила, угрожая покончить с собой, потом умоляла Кортни оставить её мужчину в покое.