Корзина полная персиков в разгар Игры

«персикового убийства» из попавшей к нему киевской газеты, сравнил с почерком корейского, связался с Киевом, а уж потом вышел на Московский сыск: «В 1896 году с севера Кореи вернулась нашумевшая экспедиция полковника Стрельбицкого, доклад о которой взволновал многих высокопоставленных лиц столицы. Масла в огонь подлил и немецкий географ Рихтгофен, заявивший о несметном количестве золота в недрах Кореи, что якобы было известно ещё арабским мореплавателям времён Синбада Морехода. Именно с подачи Рихтгофена при дворе и началась та самая золотая лихорадка. Об этом мне рассказал весьма почтенный владивостокский купец Первой гильдии, сам Юлий Иванович Бринер, а уж этот человек осведомлён буквально обо всём, что творится на брегах Невы. Расстояние для него не помеха. Но кроме золота Кореи, манили ещё и лесные её богатства, а главное в Петербурге, почему-то, казалось, что земли эти буквально ничьи, в то время как японцы давно рассматривают Корею как свою законную вотчину48. Во Владивостоке в народе

поговаривают, что Бринер, подобно царю Мидасу, превращает в золото всё, к чему прикоснётся. Он уже владеет и угольными копями и рыбными промыслами и медными рудниками и даже собственной судоходной компанией. А прошло всего лишь одиннадцать лет, как он тут появился. Теперь он берётся ещё и за торговлю лесом! Осенью 1898-го года на север Кореи отправляется экспедиция Звегинцева, прошедшая огромные пространства за три месяца. Однако, спустя несколько лет, Бринер неожиданно решает продать только что приобретённый участок, что настораживает русского посланника при корейском королевском дворе и консула пограничных районов Маньчжурии и очень ушлого человека, Николая Гавриловича Матюнина49. Видимо Бринер почувствовал пока едва заметную угрозу со стороны Японии. Причины внезапного решения продать концессии не ясны. Бывший пограничный комиссар Уссурийского края и человек весьма решительный, Матюнин пользуется всеобщим уважением на Дальнем Востоке, в том числе и среди хунхузов50. Он –